Читать «Бруски. Книга I» онлайн - страница 15

«Ну-у, теперь держись, поедет», – подумал Плакущев.

– Я ведь, бывало, какой был? Я на лету птицу ловил.

Пчелкин басом дробно засмеялся, а Плакущев зло метнул глазами на Чухлява, прервал его:

– Дело не ждет, Егор Степанович. Ты свой сказ потом доскажешь.

– Что ж, – привертывая лампешку, Егор Степанович сжался. – Давайте дело.

Плакущев вынул из кармана лист бумаги, обеими ладонями разгладил его – и над столом враз вплотную склонились три головы: одна – колом – Егора Степановича, другая – большая, с серебряными тонкими нитями на висках – Плакущева Ильи и третья – рыжая – Пчелкина Сергея.

– Вот, – прошептал Плакущев, – тут тебе и явны и тайны коммунисты.

Егор Степанович откинулся, посмотрел на большую голову Плакущева и вновь сунулся к столу.

– Читай, – еле слышно проговорил он.

– Явные коммунисты, – начал Плакущев, – Огнев Степан – в восемнадцатом году грабежом занимался; отобрал у Чухлява Егора шестнадцать овец, крестьян грабил! Притом сына коммуниста имеет в Москве.

– Шестнадцать – верно! – подтвердил Чухляв. – И еще ягненка.

Плакущев мельком на него глянул, продолжая:

– Федунов – председатель сельского совета, явно держит руку коммунистов… Панов Давыдка… Николай Пырякин…

– Стоп, – прервал его Чухляв. – Стоп тут. Николку не след, по-моему, никак не след. И какой он есть коммунист? И сосед мне. Это надо принять.

«Боится соседа», – подумал Плакущев и, заложив Николая пальцем, стал читать дальше:

– Якушев Гараська в артель пошел, явно с коммунистами, Митька Спирин…

– Не-е-е-е-т, – прервал Чухляв, – ты Николку-то пальцем не закладай. Ты выкинь, выкинь от греха.

– Да чего ты боишься? – вынимая из другого кармана листовку и раскладывая ее на столе, проговорил Плакущев. – Ты вот слушай, – и, чуть приподняв к свету листовку, начал читать то, что было написано жирным шрифтом:

– «Совет трех» народной крестьянской армии под командой Василия Карасюка отныне объявляет, что вся власть принадлежит народу и народ сам собой управляет. Долой коммунистов, комиссаров! Да здравствует крестьянский союз!.. За мной идет сорокатысячная армия… В Москве…» – Плакущев запнулся и, не разобрав, что было написано дальше, обернулся к Чухляву: – Видал? Тут – сила. Советчики на ладан дышат.

Егор Степанович весь сморщился.

– Не-ет… Я на то не согласен… Не согласен на то, чтоб Николку в явные, не согласен – и все… Силой, что ль, меня?

Бились долго, бились над тем, куда отнести Николая Пырякина – в явные или тайные коммунисты.

– Ты с нами в кантахт не хошь, – хрипел Пчелкин, – ты насупротив нас.

А Егор Степанович одно свое долбил:

– Прочь Николку.

Злился и Илья Максимович и в злобе свой план высказывал:

– Перво-наперво – семенной хлеб в советском амбаре поделить, этим на свою сторону всю голытьбу…

После этого Егор Степанович совсем отпрянул в сторону, замотал головой:

– Не-ет, уж тут я совсем не знаю! В старшинах я не ходил, в писарях не был, не знаю. Чужого добра сроду не брал… Не-ет, руки обмываю. Не-ет, – взвизгнул он, – в это дело я не впутываюсь… И вообще не впутываюсь, – вдруг неожиданно заявил он. – Наотрез не впутываюсь, и все. Нет, лет, и не говори, Илья Максимович, и не тяни меня.