Читать «Бруски. Книга I» онлайн - страница 127

Кирилл внимательно слушал ее, вместе с ней переживал унижение, и у него росла ненависть не только к Быкову, но и к Плакущеву, к Гурьянову, ко всему селу. И когда Улька сильными руками пригибала, будто непослушный куст вишни, его голову, подолгу жадно целовала его в губы, в глаза и шепотом спрашивала: «Любишь ли, Киря?» – Кирилл некоторое время в каком-то забытьи молчал, потом подхватывал ее на руки, говорил: «Видишь… видишь ведь».

И сейчас, в предутреннюю рань, Улька ему казалась уже не только молодой, сочной, а и родной, близкой – такой, будто они знаются уже не один год. Он не тронул ее в эту ночь, отпустил от себя такой же, как она и пришла. Боялся тронуть. Боялся огласки. И еще больше боялся того, как бы этим не нанести ей обиды. Он-то сам перенесет все – и огласку, и обиду, и также то, если от него кое-кто отвернется на селе. Ну, а как она, Улька?

«Как? Дурак, – ругнул он себя. – Как? Надо было разом рвать – вот так. А ты нюни распустил, слюни. Да и то, – рассуждал он, – нельзя же на другом человеке себя утешать. Верно, баба она молодая, да еще, кажись, совсем девка – требуется ей при бездействующем муже-дураке. Но ведь и то не гожа – с другого шкуру драть, чтобы раны свои залечить… Не гожа. Впрочем, ты ничего не потерял, Кирька», – сказал он себе и быстрее зашагал под уклон.

2

Узнав от Захара о решении схода, дедушка Катай поднялся раньше всех, наскоро плеснул водой в сморщенное лицо, вышел на улицу и побежал по дворам, одобрительно хлопая мужиков ладонью по тощим плечам:

– От смерти всегда надо убегать… Он'а, смерть-то, из-за угла на тебя, а ты за другой, а ей кукиш, на-ка, мол.

– Ну да, дедок, – смеялись мужики. – Она тебя в гроб, а ты ей пятки – догони-ка, мол… Догонишь, так лягу.

И еще Катай ссорился с бабами:

– Вы, бабы, на погибель на нашу созданы, вот что.

– А откуда ты бы явился? – уткнув руки в бока, задорно кричала через дол сноха Никиты Гурьянова Елька. – Откуда бы ты взялся? Скажи-ка!

– Фу-у, ты. Срамница! Ты срамница, Елька, вот что. Греховодница, скажу тебе.

А когда заовраженцы тронулись в долину, Катай взял лопату, положил ее на плечи и по-солдатски выпрямился.

– Куда тебя несет? – Старуха жена задергала у него лопатку. – Ноги-то оставишь где в ямине.

– Я, старухе, гляди-ка, – Катай стал ещё прямее, – гляди-ка, на фронт могу… Ты домовничай, старуха, – приказал он и повернулся к Захару, – а мы с ребятами-пойдем покопаем. Захар, Лекса, Пека – айдате.

– И-и-их, сидел бы дома. На-двор пойдет, кряхтит, кряхтит, а это поперся.

– Айдате, ребята! Чего зубоскалите?

– Смеяться, конечно, тут нечего, – вступился Захар. – Смеху места нет. Идемте.

По дороге в долину Катай отстал. Он встретился с Маркелом Быковым. Маркел вез пчел на гору, в вишневый садик.

– Что везешь, Маркел Петрович? – спросил Катай.

– Видишь, пчел.