Читать «Америка справа и слева» онлайн - страница 6

Он долго жал нам руки и почему-то успокаивал:

— Вот увидите, ребята, все будет о'кэй. Держу пари, вы вернетесь олл райт!

Скрытые камеры снимали эту трогательную сцену справа и слева…

Через полчаса широкая автострада вытолкнула нас из Вашингтона.

Мы ехали теперь то густым парком, то среди пожелтевших нив.

Стояла изумительная пора «индейского лета» — пора, которую мы в России называем «бабьим летом». В такие дни загородная Америка полна пленительного очарования. Разноцветным осенним пламенем полыхают окрестные леса. Если съехать подальше с шоссе на проселочную дорогу и заглушить мотор, почудится, будто слышишь поднебесный крик журавлей. По обеим сторонам дороги, на опушке дубравы вдоль голосистого ручья, то, прячась в кустах, то, обнаруживая себя, тянулась колючая проволока. Иногда она портила лесной пейзаж, придавая солнечным полянкам унылый лагерный вид. Забегая вперед, скажем, что колючая проволока, прилипнув к дорогам, тянется за ними через всю Америку, вдоль полей и лесов, поднимается в горы и спускается к берегам рек. Даже в безжизненной пустыне штата Нью-Мексико мы видели колючую ограду.

— Охрана природы? — поинтересовался Москвич.

— Охрана частной собственности на землю, — уточнил Вашингтонец. — Попробуй перемахнуть через проволоку и лечь позагорать вот на том лужке. Ты познакомишься с разъяренным хозяином, который натравит на тебя овчарок или, чего доброго, выпалит из дробовика.

Иногда из леса к самой дороге подступали аккуратные домики, словно сошедшие с красочных рекламных проспектов. Мы совсем не видели пешеходов. Навстречу лился поток элегантных автомашин. Дорожные указатели любезно предупреждали нас о поворотах, о въездах в тоннели и на мосты, приглашали свернуть с дороги, отдохнуть, выпить чашечку кофе.

Из окон автомобиля мы видели яркую, сочную, ухоженную землю, и казалось, что все вокруг дышит спокойствием, беззаботностью и самодовольством.

Лишь в одном месте сердца наши наполнились тревогой. Мы увидели впереди красно-белые блики фонарей полицейской машины. Две полосы автострады были закрыты для движения: на это указывали стоящие на асфальте прутики бенгальских огней. Разноцветные искры от них, казалось, впиваются в шины нашего автомобиля. С воем промчалась мимо машина «Скорой помощи». Было ясно, что впереди «эксидент» — несчастный случай.

Подъехав ближе, мы не сразу поняли, что случилось: мешали автомобили. Тут их было целое стадо — две-три полицейских, одна «Скорой помощи», две пожарных, две с подъемными кранами, с которых свисали огромные каторжные цепи. Машины скорбно урчали моторами, перемигивались красными, зелеными, желтыми лампочками. Разномастные и разноцветные, они окружали свою несчастную легковую сестру, которая, увы, бездыханно лежала поперек дороги вверх колесами. Под ботинками у полицейских хрустело разбитое стекло. Пожарник в резиновых сапогах и черном блестящем плаще струей из шланга смывал с асфальта кровь.

— Проезжайте, проезжайте! — строго прикрикнул на нас полицейский, заметив, что мы собираемся остановиться.

Москвич полез, было в карман за рекомендательным письмом, составленным в «Правде», но, встретившись взглядом с полицейским, осекся. А полицейский, здоровенный парень в кожаной курточке и в брюках с желтыми лампасами, сделал четыре одновременных движения: нахмурил брови, метнул левую руку к бедру, где висели пистолет и никелированные наручники, правой рукой ловко и энергично крутанул в воздухе полуметровую дубинку на кожаном ремешке и шагнул к нашей машине. Все это было грациозно, изящно и в то же время сурово. Но этого было достаточно, чтобы Вашингтонец, проживший в Америке в общей сложности уже около десяти лет и знакомый с правами, которыми обладает полиция в этой стране, покорно нажал на газ.