Читать «Америка справа и слева» онлайн - страница 123

Для писателя, ловца душ и сюжетов, такой обычай представляет большие удобства. Герои сами лезут к вам в автомобиль и сразу же охотно выкладывают историю своей жизни».

Нужно сказать, что в последние годы американцы все реже и реже распахивают дверцы своих автомашин для хич-хайкеров. Опасно. Сколько уже было случаев, когда хич-хайкеры вместо того, чтобы выкладывать историю своей жизни, лупили водителя по голове рукояткой пистолета, выбрасывали его в канаву, а сами скрывались на машине в неизвестном направлении. Прямо скажем, это тоже стало неотъемлемой частью американского автомобилизма. Дело дошло до того, что Федеральное бюро расследований (ФБР) обратилось к автомобилистам с призывом не подбирать хич-хайкеров.

Признаемся, что мы хич-хайкеров подбирали. Мы сажали их на переднее сиденье рядом с водителем, которым был Вашингтонец. Москвич со своими ста восемьюдесятью девятью сантиметрами роста и титулом экс-чемпиона одной из союзных республик по классической борьбе устраивался на заднем сиденье. В руках он небрежно вертел тяжелый отечественный фотоаппарат «Зенит». Мы полагали, что в такой обстановке даже самый отпетый гангстер должен был отказаться от мысли вышвырнуть нас из машине! в канаву.

Но если говорить серьезно, нам просто везло. К нам в автомобиль лезли простые безлошадные американцы с просьбами подвезти их до какого-нибудь ближайшего населенного пункта. Среди них были общительные и молчаливые, веселые и грустные, молодые и старые. Все они были не похожи друг на друга. У каждого из них были свои радости и печали, свои заботы и стремления. И каждый из них, если даже он и не дарил нам сюжета, открывал нам что-нибудь новое.

… Человеку с вьющейся бородкой и льняными волосами ниже плеч было не больше двадцати трех лет. Какая-то неземная скорбь светилась в его больших голубых очах.

— Сэр, вы очень похожи на Иисуса Христа, — сказал Вашингтонец, распахивая перед хич-хайкером дверку автомобиля.

— Я это знаю, — кротко ответил тот.

— Камо грядеши, мистер Христос? — спросил Москвич. — Изгонять торгашей из храма?

— В винный магазин за бутылкой виски, — все так же кротко отвечал молодой человек с грустными глазами. И, заметив наши улыбки, забормотал, заспешил объяснить: — Не для себя, для дяди. Виски — это ему. Я-то сам предпочитаю марихуану. Соскучился он по огненной воде. Мы с дядей живем в пустыне, ловим зверьков и делаем из них украшения для поясов. Тем и довольны. И ничего нам больше не надо. Ни богатства, ни власти. Наш бог — любовь. Мир и любовь, добрые люди! Мир и любовь!

Нам показалось, что парень юродствует. Изображает из себя, хитрец, этакого блаженного. Делает вид, что не понимает наших вопросов.

— Сирота, что ли? — участливо спросил его Москвич.

— Почему сирота? — обиделся парень. — У меня есть родители. У отца крупный бизнес в Лос-Анджелесе. Мать — писательница.

И, снова загрустив, задумчиво добавил: