Читать «Жизнь на обочине» онлайн - страница 6

К концу 1941 года мои сверстники забыли об играх. Мы как муравьи трудились в личном хозяйстве на наших плечах лежали взрослые заботы. Жили взрослой жизнью. Кормили свиней, коров, гусей и кур. Были полноправными работниками в семьях. Детские руки покрывали мозоли следы взрослого труда. Вот и были мы без скидки на детский возраст, взрослыми. Знали и боль, и горе, и жизнь. Насупленные и серьёзные очень редко радовались и смеялись. Таким и было моё поколение. Поколение детей войны. Она отобрала у нас детство. Состарила сразу и навсегда.

Так и проходили военные годы.

Отец и мать были эвакуированы с заводом. Отец считался специалистом по сборке танков. Руководил цехом. Перевыполнял план. Его грудь украшали правительственные награды и на фронт его не отпускали. Приказали в партийном порядке прекратить забрасывать военкома заявлениями. Он и подчинился. С партией тогда никто не спорил. Почему? Не знал. Это уже стал взрослым и узнал о стране ГУЛАГ. И об её ужасах.

Письма от родителей приходили не часто. Они работали по 12–14 часов без выходных. Но так работал и весь народ страны вставшей на пути коричневой заразы. Труженики тыла, как их называли, в прессе и по радио. Геройством это не считалось. Дни шли за днями слагались в недели, месяцы и годы.

В 1943 году смерть коснулась и нашей семьи. Умер дед. Человек, который меня растил. Он просто однажды лёг на лавку. Зажал в руках старый образок. Обвёл взглядом горницу, бабушку, меня и сестру, а потом улыбнулся и закрыл глаза. Больше он их не открывал. Улыбка так и осталась на его сморщенном лице. С ней его и похоронили. Этот осенний день запомнил навсегда.

До обеда моросил мелкий дождь. После обеда неожиданно выглянуло солнце. Оно тоже провожало деда в его последний путь на сельский погост. Холмик земли и крест. Вот и всё, что осталось от моего деда. Я не плакал на его похоронах. Голосили женщины. Мужчины просто шли с суровыми лицами. Хотя многим из них было на год-два больше моих лет. Но наши плечи несли тяжесть мужских забот. Мы и старались этому соответствовать. Такими были все мои сверстники!

Весной 1944 года горе опять посетило наш дом. Умерла сестра. Зимой она простудилась. Лечили её снадобьями всем селом. Но болезнь не проходила. Она съедала тело 12 летней девочки. Высушила его и отбирала надежду. Я ругал болезнь самыми грязными словами. Что только знал. Даже не понимая их смысла.

Однажды бабушка подслушала мою ругань. Она взяла меня за руку и отвела в дом. Усадила за стол. Открыла старый потрёпанный молитвенник и прочла первый псалтырь. Так она начала учить меня церковным премудростям.

В то время в нашем атеистическом государстве эти знания не приветствовались. Осуждались и подвергались осмеянию. Но народ их хранил. Как хранил и старые церковные книги и иконы. Так было испокон века. В душе ведь народ был православный! Разрушение церквей и уничтожение священников большевиками не убило веры. Народ просто затаился. Сделал вид, что покорился. Так он всегда переживал лихолетье. Внешне народ был покорный и послушный, а в душе…