Читать «А был ли мальчик? Скептический анализ традиционной истории» онлайн - страница 219

Но странности на этом далеко не кончаются. Например, хорошо известно, что в составе войск Мамая на Куликовом поле находилась наемная генуэзская пехота. Историки этот удивительный факт обычно никак не комментируют, хотя он решительно противоречит всей монгольской военной доктрине. Дело в том, что монголы никогда не воевали пешими. Альфой и омегой их лукавой стратегии всегда были стремительные марши, внезапные атаки и ложные отступления. Сражение начинали конные лучники, порхающие как бабочка и жалящие как оса, а завершала атаку латная кавалерия в сомкнутом строю. По единодушному мнению современников, монгольские войска отличались поражающей воображение мобильностью и умением пробегать за сутки огромные расстояния, неожиданно появляясь там, где их совсем не ждали. Ни до, ни после Куликовской битвы они никогда не прибегали к услугам пеших бойцов. Сражение на Дону стало единственным исключением из этого правила. Двумя годами позже, в 1382 г., Тохтамыш, действуя вполне традиционно, без труда разорил многолюдную Москву. Скажите на милость, уважаемый читатель, почему именно на Куликовом поле монголы решили прибегнуть к услугам неповоротливой пехоты?

Хорошо, поладим на том, что чужая душа потемки. Мало ли для чего понадобилась Мамаю пехота? В конце концов, всегда можно предположить, что со своими собственными войсками дела у него обстояли далеко не блестяще, поэтому он и прибегнул к услугам наемников. Правда, не вполне понятно, почему бы в таком случае не завербовать кавалеристов, от которых в степной войне куда больше толку. Но не станем гадать на кофейной гуще — пехота так пехота. Гораздо интереснее другое: почему летописи ни слова не говорят о пленных? Если бы речь шла о безбожных диких татарах, мы даже не стали бы задаваться этим вопросом. С супостатом разговор короткий — перо в бок и мясо в речку. Но ведь за генуэзцев можно взять выкуп! Феодальные войны почти никогда не велись на истребление — благородного противника предпочитали взять в плен. И Древняя Русь в этом смысле мало чем отличалась от Западной Европы. Скажем, подводя итоги победоносного Ледового побоища в 1242 г., летописцы самым подробным образом сообщают о захваченных пленных. А здесь — полная тишина. На наш взгляд, ларчик открывается просто: о пленных не сообщается только лишь потому, что их было чрезвычайно мало. И в самом деле: если численность русских войск не превышала 5 тысяч конных и пеших бойцов, да и у татар воинов насчитывалось примерно столько же, то вряд ли число погибших было больше трех тысяч с обеих сторон. Три или четыре тысячи человек — это в данном случае теоретический максимум, а в реальности погибших могло быть еще меньше. Поэтому нас не должно удивлять отсутствие массовых захоронений на Куликовом поле — похоронить такое сравнительно небольшое число павших воинов могли и на окрестных погостах.