Читать «Лакомный кусочек» онлайн

Хорошенько охладите поверхность стола (желательно иметь мраморную доску), а также продукты, посуду и кончики пальцев…

Из рецепта бисквитного теста (Л. С. Ромбауэри М. Р. Бекер. Радости кулинара).

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

В пятницу утром я чувствовала себя вполне здоровой; настроение у меня было даже ровнее обычного. Выйдя завтракать, я увидела Эйнсли, сидевшую на кухне с самым мрачным видом: оказалось, что накануне она попала на вечеринку, где, по ее словам, все мужчины были студенты-дантисты. Это подействовало на нее так угнетающе, что ей пришлось напиться.

— Ты не представляешь себе, какая это тоска, — сказала она. — Двадцать человек, один за другим, говорили со мной о болезнях полости рта! Меня они вовсе не слушали, но когда я им рассказала, как мне однажды раздуло щеку, у них прямо слюнки потекли. А смотрели они только на мои зубы.

Похмелье Эйнсли меня развеселило; слушая ее жалобы, я чувствовала себя еще здоровее. Наливая Эйнсли томатный сок и приготовляя ей шипучку, я не переставала сочувственно поддакивать.

— Мало мне этих разговоров на службе! — продолжала она, имея в виду фирму, изготовляющую зубные щетки; она работает там на. проверке качества готовой продукции, но считает эту работу временной — ждет, когда освободится место в какой-нибудь небольшой картинной галерее; в галереях платят меньше, но Эйнсли хочется завести знакомства среди художников. В прошлом году Эйнсли интересовали актеры — этот ее интерес пропал, когда ей наконец удалось познакомиться с ними. — Ни о чем, кроме зубов, дантисты и думать не могут. Они, наверное, повсюду носят с собой зеркальца на изогнутых ручках и каждый раз, когда идут в уборную, заглядывают себе в рот, проверяют, все ли в порядке. — Эйнсли задумчиво провела рукой по волосам; волосы у нее длинные, рыжие, вернее — рыжевато-каштановые. — Могла бы ты поцеловаться с таким типом? Он ведь, конечно, сперва скажет: «Откройте рот!» Ужас до чего ограниченные люди!

— Воображаю, какой это был кошмар, — поддакнула я, подливая ей шипучки. — А ты пробовала поговорить с ними о чем-нибудь другом?

Эйнсли подняла брови; бровей, собственно, у нее не было — в то утро она еще не успела их нарисовать.

— Еще чего, — сказала она. — Я притворялась, что мне очень интересно слушать их. Разумеется, я не сказала, где я работаю. Эти специалисты выходят из себя, когда им даешь понять, что тоже кое-что понимаешь в их специальности. Да ты сама это знаешь — Питер точно такой же.

Эйнсли любит бросать камешки в его огород, особенно когда она не в духе. Я проявила великодушие и промолчала.

— Советую тебе чего-нибудь поесть перед уходом, — сказала я. — Легче станет.

— О, господи! — простонала Эйнсли. — Как они мне осточертели, все эти щетинки и вибраторы. И неисправности пошли такие скучные! Месяц не было ничего интересного, с тех пор как одна дама пожаловалась нам, что у нее вся щетка облысела; а потом оказалось, что она чистила зубы стиральным порошком.

Ухаживая за Эйнсли, я наслаждалась ощущением своего морального превосходства и так увлеклась, что позабыла о времени; Эйнсли мне напомнила о моей службе. В ее щеточную фирму можно являться когда угодно, но в моем институте пунктуальность возведена в принцип. Пришлось обойтись без яйца: я ограничилась стаканом молока и тарелкой холодной каши, хотя знала, что до обеденного перерыва мне на этом не продержаться. Напоследок я съела ломтик хлеба. Эйнсли молчала, с отвращением глядя, как я жую. Наконец я схватила сумку и выскочила на лестницу, надеясь, что Эйнсли закроет за мной дверь.