Читать «Детство Лермонтова» онлайн - страница 75

Афанасий Алексеевич молча выслушал возбужденную речь своей старшей сестрицы и вздохнул. Шутка ли! Сколько дел Арсеньева возлагала на него: распродать обстановку чуть ли не тридцати комнат, выгодно продать посуду, серебро, люстры, бра и всякое добро — диванные подушки, портфели, книги…

Продать дом проще всего, покупщиков найдется много, лесу-то в уезде нет. А вещи домашнего обихода? Ведь, пока дом не освобожден, нельзя его ломать, нельзя начинать постройку нового, а потом все комнаты надо высушить, выкрасить, вытопить как следует и, чтобы сделать дом жилым, меблировать. Для парадных комнат мебель придется выписать из Москвы, а часть мебели пусть сделают свои крепостные столяры и плотники, — скажем, кроватку для Мишеньки, детский столик, высокое креслице.

Елизавета Алексеевна с благодарностью выслушивала брата; она была слишком безучастной, чтобы ему возражать.

— Распоряжайся, милый, как знаешь! — говорила она усталым голосом. — Заранее спасибо тебе, дружок!

Арсеньева оживала, когда смотрела на внука. Ее не покидало опасение, что отец может украсть мальчика. Мишенька, одетый в теплую одежду, настойчиво пытался научиться ходить; он стоял, держась за кресла и диваны, но чаще ползал по краям ковра с мелком в руке и чертил на полу. Арсеньева разрешала ему делать все, что угодно, лишь бы он не плакал; а плакал он надрывно и обиженно, и слышавшим его плач казалось — так может плакать незаслуженно оскорбленный, жалуясь, что он не может доказать правоту свою.

Глядя на внука, бабушка постоянно проливала слезы и просила брата:

— Еще вот что, Фанюшка… Застели-ка ты пол в детской и в спальной серым солдатским сукном. Миша любит фигурки чертить и зимой простуживаться не станет, а у меня ноги больные, мне это тоже не повредит.

— Паркета, значит, не делать?

Решили не делать. Дом должен быть совсем простой.

Долго советовались, откуда достать тесу на постройку нового дома и церкви. Дом должен быть деревянный, оштукатуренный. Нужно было бы послать за бревнами мужиков летом, пока дорога стоит, но Арсеньева запротестовала — урожай прозевают. Лучше, не откладывая, теперь же, зимой, по санному пути, а летом пусть кирпичей наделают в «кирпишной» да хорошенько их просушат — пойдут на фундамент, на печи… Так, в беседах о постройке нового дома, проходили долгие часы.

В Пензе частым гостем был брат бабушки Александр Алексеевич. В молодости он был адъютантом Суворова.

Александр Алексеевич оставался при нем в течение двух лет в Тульчине, когда Суворов писал свой труд, излагая важнейшие правила военного искусства и свои взгляды по вопросам обучения и воспитания войск.

Другой брат, Николай, тоже собирался на Кавказ. Он получил в наследство после отца его имение на Кавказе и намеревался там наводить свои порядки.