Читать «Рабыня Вавилона» онлайн - страница 9

— Знаешь, Сара, здесь так хорошо, что хочется умереть, — внезапно нарушила молчание Иштар-умми.

Аравитянка встрепенулась.

— Странно слышать такие слова из твоих уст, — отвечала она. — Мир прекрасен до слез, а жизнь так быстротечна. В твои годы, кажется, что дорога длинна, на самом деле, это не так. Вот, смотри, мне уже сорок, а я помню дни, когда была такой, как ты теперь, так же отчетливо, словно и не истекли десятки лет.

— Да? И много у тебя было счастья?

— Было много радости. Я любила свой дом.

Иштар-умми отвернулась, закрыла глаза: Так обострялись все звуки и запахи. Так можно было просто молчать и думать, но Сара продолжала:

— Я часто думаю о доме. Моя семья погибла. Может быть, там кто-то и остался из родни, а кто-то живет в Вавилонии. Вот только места юности притягивают, и ничего с этим не поделаешь. Увижу ли я когда-нибудь Иерусалим, развалины храма? Наверное, нет.

Она покачала головой, сорвала с ветки цветы граната.

— Так что не спеши к ночным богам. Царство Нергала не чета верхнему миру, и его дворец куда беднее Этеменанки. Поднимись, я украшу твою голову цветами.

Иштар-умми прижала прохладные пальцы Сары к своим вискам. От женщины пахло кипарисовым маслом, ее короткие завитые волосы придерживала белая лента, светились ожерелья на полной шее. Раздался отдаленный взрыв смеха, веселые голоса что-то выкрикивали. Зазвучала песня. Пел молодой раб, ему в такт прихлопывали.

— Если бы была жива твоя мать, она бы порадовалась твоей красоте, — сказала Сара, глядя девушке прямо в глаза.

Иштар-умми поджала пухлые губы:

— Да, была бы жива, если бы не этот пятый ребенок, который забрал себе ее жизнь!

— Ты несправедлива. Они ушли вместе.

— Да. Но этого не должно было случиться!

— Боги решают за нас, — вздохнула Сара и направилась к ограде, едва видневшейся сквозь зеленое кипение листвы.

Покинув сад, женщины шли молча. Воспоминание о матери расстроило Иштар-умми. Девушка думала о прежних днях, о счастье находиться рядом с матерью, о ее глазах, все видящих и понимающих, о ее последней беременности. Пятого ребенка она носила тяжело, все время болела, страшно осунулась и подурнела. На самом деле (уже позднее кто-то сказал Иштар-умми) у нее когда-то умерло трое детей, и значит, эта беременность была восьмой.

Воспоминание о матери вернуло ее в детство, где чистым светом сияла любовь, и не было ни слез, ни потерь. Сара шла, склонив голову. Она тоже о чем-то думала. Губы ее иногда шевелились, точно женщина шептала молитвы. Но делиться своими мыслями с госпожой она не собиралась.

Близилась главная улица квартала. Гул сотен голосов приближался, и звучал точно хор неприкаянных душ. Кричали животные; торговцы во все горло расхваливали свой товар, до испарины торговались с покупателями. Повсюду сновали рабы с тюками, их обнаженные тела пекло солнце. За тростниковой стеной слышался стук молотка каменотеса.

В разных направлениях двигались повозки: богатых горожан, украшенные дорогими тканями, подчеркивающими значимость хозяина и создающими тень; ремесленников и бедных людей, которые куда-то отправлялись целыми семьями — с голодными кричащими детьми и худыми женами.