Читать «Рабыня Вавилона» онлайн - страница 70

Юноша уже миновал Стопу бога, небольшой квартал гончаров, где мигали желтые фонари, и вышел на улицу ткачей. В глаза брызнул яркий свет, так, что он зажмурился, и продолжал идти, выставив вперед руку. Повсюду на улицах Вавилона устраивались представления по сюжетам мифов, где у Мардука было главная роль, разыгрывались волнения по поводу внезапного исчезновения бога.

Адапа злился на себя, что не успел укрыться от очередной процессии. Кружились и визжали девушки с лентами в волосах. Какой-то толстяк в полосатом переднике, с животом, как бочка, трусил верхом на осле. За ним поспешал почетный эскорт — изрядно захмелевшие мужчины и женщины тащили кувшины с вином.

Толпа налетела, как вихрь, его толкали, увлекали за собой, факелы на ветру разгорались, издавая низкий гул. Адапа задыхался, стиснутый блестящими, беснующимися телами. Какая-то женщина на миг прижала его к стене и, обдавая парами дешевого пальмового вина, жарко поцеловала в губы. Адапа отпрянул, но она держала крепко и шептала, касаясь уха мокрыми губами:.

— Я могу пойти с тобой, если хочешь. Тут недалеко… я сделаю все, что тебе нравится… послушай меня, идем.

— Убирайся, — ответил Адапа, снимая ее руки со своих плеч. — Ты и без меня найдешь немало любовников.

Женщина рассмеялась, открывая ряд мелких зубов. Прибежал жонглер, подбрасывая на ходу факелы. В мелькающем оранжевом свете Адапе показалось, что зубы ее в крови.

— Дурачок, — проговорила она. — Я предлагаю тебе себя во имя богини любви, светлой Иштар.

— Я тороплюсь.

Уже была пройдена большая часть пути, но Адапу не покидало неприятное чувство, будто кто-то за ним идет, — доносчик из дома отца.

Справа возвышались сплошные стены Эсагилы, сливаясь с темным небом. Храм приближался с каждым шагом. Доносился запах ароматических веществ, которые жгли в плоских чашах перед алтарем. Голос храма не заглушал даже шум торговых рядов, выросших вдоль стен на время праздника.

Луна укрылась за ступенчатыми плечами Этеме-нанки. Адапа свернул в глухой переулок и ускорил шаг. Позади, по освещенному углу крайнего дома проносились тени.

На Пятачке Ювелиров было тихо. В окошке одной из мастерских горел огонек. Сердце Адапы колотилось. Он протер глаза — все та же махровая стена мрака, где каждый звук отделен от другого, где стопа сквозь тонкую подошву чувствует любое искажение разбитой вдребезги панели, пахнет дымом, сырой штукатуркой и какими-то душными ночными цветами. Адапе до крика хотелось отодвинуть мягкую заслонку мрака, увидеть Ламассатум такой, какой она была утром.

Он остановился в тупике квартала Ювелиров. Он точно ослеп на короткое время. Желание его было так велико, что он бы, наверное, умер, но Адапа увидел ее.

Она сидела на старом алтаре, на котором он не так давно ночевал. А теперь вот она, быть может, касается руками незримых отпечатков его ладони.

— Ламассатум, — выговорил он, порывисто к ней приближаясь. — Благодарение небу, ты пришла. Ты здесь, моя прелесть…

Он трогал ее, точно был слеп, а она остановившимся взглядом смотрела на него и молча улыбалась уголками губ. Весь ее молчаливый, расслабленный облик излучал тихую радость, точно она радовалась себе самой. Адапа сел рядом, обнял ее. Волосы ее пахли зноем. Целоваться на камне было неудобно. Она все время ерзала, обвивала его шею голыми руками и что-то шептала в самое ухо быстро, нежно, влажно. Он взял ее за остренькие локти.