Читать «Нештатная ситуация» онлайн - страница 5

Десантный челнок – на свалку, связь со звездолётом – в утиль, нас – на вечное поселение, что на деле означает те же утиль и свалку, только с возможностью мучений. Большой-большой возможностью… Да и сами мучения предполагаются изрядными.

Кстати, о муках. Кажется, к этому пункту программы мы только что подошли вплотную. Ногу достойному Корнелиусу уважаемый Биток, ясное дело, сломал. Для этого ему ботинки не нужны. Хороший такой удар. Вся масса тела моего сержанта в нём. И масса эта, скажу я вам, не малая. Да и скорость… Масса на скорость… страшная штука!

Крепкий, в общем, у меня Биток. И скорый.

Корнелиус, конечно, тоже на ботаника не похож, но… хрустнула кость, зараза! Уж больно в подходящее место Биток целил: даже если кость уцелеет, всё одно сустав из сумки выскочит. И будет ходить достойный Корнелиус с одной из коленок, вывернутой в сторону, противоположную движению.

Ведь ежели Биток во что-то целит, обязательно попадёт. Есть у моего сержанта такая характерность. Приятная для меня, впрочем.

Противник? Обездвижить и добить!

Ага. Хрустнула косточка нага. А Биток уже на ногах, кулаком Корнелиусу в челюсть метит. Да только всё. Этот фокус, похоже, только один раз и проходит.

Замер Биток. Замёрз. И я вместе с ним.

А Корнелиус стоит себе и косточками своими похрустывает. Сразу видно: большой любитель этого вида музыки. И по роже ничего не понять: то ли насмехается, то ли от боли скулу воротит. О! Ближе подходит. На своих, значит, на ногах. Без всякой посторонней помощи. И взгляд у него нехороший. Злой какой-то.

– Ни один волос… – напоминаю ему.

Ну, вдруг он забыл. Мало ли. Суета… заботы.

– Зачем же «один»? – говорит Корнелиус. Голос у него ласковый, даже нежный. – Пожалуй, я твоему «брату» этих самых волос чуток прибавлю. Чтобы, как вечером обгадитесь со своим зеркалом, предмета нашей душевной беседы надолго хватило.

Повернулся и ушёл. Сам. Ногами. Вот дела!

И сразу «отпустило». В смысле, разрешил нам этот фашист двигаться.

– Какого чёрта? – у Битока спрашиваю.

– Он это нарочно сделал, – хмуро Биток докладывает. – О воду ударил, в песке вывалял. Не гоже командиру…

– Милый! – и хочу ругать его, а на сердце тепло.

Это ведь Биток меня защищать бросился. Лейтенанта своего. Впрочем, как учили. Не мог Биток по-другому поступить, когда при нём офицера вместе с честью и достоинством Армии роняют. В самом, что ни на есть, грубом смысле.

– Милый! – говорю. – Они нас «уронили» в ту секунду, как мы приземлились. Дорога наверх нам закрыта, отныне и навсегда. И никто за нами не придёт. Никогда. А если не научимся сдерживать гонор и прочие армейские привычки, кончим лягушками в каком-нибудь пруду. И ещё повезёт, если вода будет достаточно грязная, чтобы местные аисты не скоро нас в этой вонючей жиже отыскали, на предмет своих гастрономических потребностей.

Совсем я расстроила Битока.

Без разрешения, не дослушав, повернулся сержант и пошёл себе. От песка отряхивается, да на руки поглядывает. Впрочем, в правильном направлении пошёл: к стекольной шихте. К нашему будущему зеркалу.