Читать «Собрание сочинений, том 12» онлайн - страница 49

В 1856 г. завеса пала, и Изабелла сама бросила вызов народу, совершив coup d'etat [государственный переворот. Ред.], который вызвал вспышку революции. Изабелла показала себя расчетливо-жестокой и трусливо-лицемерной, достойной дочерью Фердинанда VII, который сам был так лжив, что, несмотря на весь свой фанатизм, никогда, даже с помощью святой инквизиции, не мог поверить, что столь возвышенные личности, как Иисус Христос и его апостолы, говорили правду. Даже резня мадридцев, учиненная в 1808 г. Мюратом, выглядит как незначительное нарушение общественного порядка по сравнению с бойней 14–16 июля, которую невинная Изабелла наблюдала с улыбкой на устах. Эти дни прозвучали для монархии в Испании погребальным званом. Только слабоумные легитимисты в Европе могут воображать, что после падения Изабеллы на ее место поднимется дон Карлос. Они всегда думают, что если отмирает последнее проявление какого-либо принципа, то лишь для того, чтобы дать его первоначальному проявлению снова выступить на сцену.

В 1856 г. испанская революция утратила не только свой династический, но также и свой военный характер. Почему армия играла такую выдающуюся роль в испанских революциях, можно объяснить в немногих словах. Издавна существующий институт генерал-капитанств, превращавший капитанов в настоящих пашей своих провинций; война за независимость против Франции, сделавшая армию не только главным орудием национальной обороны, но также первой революционной организацией и центром революционной деятельности в Испании; заговоры 1815–1818 гг., сплошь исходившие от армии; династическая война 1833–1840 гг., в которой с обеих сторон решающим фактором была армия; изоляция либеральной буржуазии, принуждавшая се пускать в ход солдатские штыки против сельского духовенства и крестьян; обстоятельства, вынудившие Кристину и камарилью прибегнуть к штыкам против либералов, подобно тому как либералы прибегали к штыкам против крестьян; сложившаяся из всех этих прецедентов традиция, — таковы были причины, которые придавали революции в Испании военный, а армии преторианский характер. До 1854 г. революция всегда зарождалась в армии, и ее отдельные проявления до этого времени не представляли никаких внешних различий, кроме различий в ранге тех военных, из среды которых они исходили. Даже в 1854 г. первый толчок исходил еще от армии; но уже Мансанаресский манифест О'Доннеля свидетельствует о том, насколько слабее стала основа, на которой покоилось преобладание армии в испанской революции. На каких условиях О'Доннель получил возможность в конце концов прекратить свою недвусмысленную прогулку от Викальваро к португальской границе и вернуть армию обратно в Мадрид? Только когда он дал обещание немедленно сократить численность армии, заменить ее национальной гвардией и не допустить, чтобы плоды революции поделили между собой генералы. Если революция 1854 г. ограничилась, таким образом, лишь выражением своего недоверия к армии, то уже через два года она подверглась открытому и прямому нападению со стороны этой армии, показавшей теперь, что она достойна стать в один ряд с кроатами Радецкого, африканцами Бонапарта и померанцами Врангеля. Насколько испанская армия ценит свое новое почетное положение, показывает вспыхнувший 29 июля бунт одного из полков в Мадриде, который, не удовлетворившись одними только сигаретами Изабеллы, забастовал, требуя пятифранковых монет и бонапартовской колбасы, и в конце концов получил и то и другое.