Читать «Звезда цесаревны» онлайн - страница 237

— Разумеется, известно…

— Это — та самая звезда, в которой цесаревна Елисавета Петровна присутствовала при коронации нашей императрицы! — подхватила герцогиня.

Она подкралась так тихо, что присутствие ее заметили тогда только, когда она заговорила.

— Откуда у вас это, Стишинская? — повторила она вопрос Позье.

— Если позволите, я отвечу на ваш вопрос после того, как месье Позье мне скажет, годятся ли эти брильянты для того убора, который он делает ее величеству, — возразила Стишинская, обращаясь к ювелиру и наслаждаясь волнением, с которым он продолжал рассматривать звезду.

— Что тут спрашивать! Разумеется, это годится. Таких брильянтов нет и у французской королевы… я хочу сказать, такого оттенка, — поспешил он прибавить.

— Вот все, что нам нужно знать! — вскричала со сверкающими от восхищения глазами Стишинская. — Завтра вы ею займетесь, а сегодня мы вас дольше задерживать не станем, уж поздно, и семья ваша, верно, беспокоится, что вас до сих пор нет дома…

Любопытному французу очень было досадно уходить, не узнавши, каким образом попала звезда цесаревны к резидентке герцогини Курляндской, но делать было нечего, приходилось откланяться и удалиться.

— Герцог у себя? — спросила Стишинская у своей госпожи, оставшись с нею наедине.

— Он у императрицы.

— Нельзя ли его вызвать? Мне крайне нужно переговорить с его светлостью по не терпящему отлагательств делу.

— А мне вы этого сказать не можете? У вас от меня тайны?

— У меня не может быть тайн от моей благодетельницы, ваша светлость, — с возрастающим возбуждением возразила Стишинская, — я вам все скажу и буду умолять вашу светлость…

Она опустилась на колени и, быстрым движением схватив край пышной робы супруги фаворита, прикоснулась к ней губами.

— У меня есть дочь, ваша светлость, единственное дитя! — продолжала она со слезами в голосе.

— Знаю, та, что при цесаревне старшей камер-фрау, вы мне это не раз говорили.

— Ваша светлость! Она арестована по шубинскому делу… но она невиновна! Невиновна, как новорожденный ребенок! Вечным моим блаженством готова я за это поручиться!

— Ну, герцогу это должно быть лучше известно, чем вам.

— Спасите ее, ваша светлость! Эта звезда ей принадлежит. Цесаревне было угодно ей ее подарить… это все, что она могла для нее сделать…

— С этого бы и начали. Значит, цесаревне угодно, чтоб императрица оказала милость ее камер-фрау? Так, что ли?

— Так, так, ваша светлость! — вскричала Стишинская, в восторге от оборота, принимаемого объяснением. Ни за что не додумалась бы она одна до такой развязки! А еще Бенигна считается дурой. Дуры такими догадливыми не бывают…

— Встаньте, я пойду переговорить с герцогом и с самой императрицей, если представится к тому надобность… Не беспокойтесь, дела вашего я не испорчу и выпрошу прощение вашей дочери, — объявила герцогиня с самодовольной усмешкой.

— Как мне благодарить вашу светлость! — с чувством вымолвила Стишинская, поднимаясь с коленей и целуя руку своей госпожи.

— Благодарить еще рано. Дайте мне этот футляр, мне, может быть, удастся сегодня же показать императрице эти брильянты. У нее таких нет, и она очень интересуется затруднением Позье. Не дальше как вчера она в разговоре со мною и с Юлией Менгден перебирала все драгоценности своих придворных дам, спрашивала, к кому вы ездили за розовыми брильянтами, и в конце концов решила, что ни у одной из петербургских дам нет того, что нужно…