Читать «Мир-крепость» онлайн - страница 42

Она медленно кивнула.

— Да. Тебя уже ничего не волнует. Тебе все равно, будешь ли ты жить или умрешь. И потому такие, как ты, опаснее всех в Галактике.

— И мертвее всех, — с горечью ответил я и отвернулся. — Ты права. Пожалуй, я убил бы его. А потом другие убили бы меня. Но в конце концов человек устает убегать. Сначала он бежит и бежит, но потом останавливается и уже не может бежать.

— Убийство никогда ничего не решало, — мягко сказала девушка.

Я вновь заглянул ей в глаза — они просили выслушать, понять.

— Мы решаем, кто должен умереть — ты или кто-то другой, — рассмеялся я. — Ты ничего не знаешь.

— Знаю.

— Вчера… вчера бы я с тобой согласился. Вчера я бы сделал все, лишь бы не убивать. — Я чувствовал, как уголок моих губ ползет вверх в кривой ухмылке. — Вчера я был болваном. Но с тех пор я понял, что если хочешь жить, нужно убивать. С тех пор я убил четверых.

Она быстро положила свою ладонь на мою. В этом жесте было что-то материнское.

— Это больно, правда?

Я вырвал руку.

— Что ты можешь знать?! — крикнул я. — Мир отвратителен. Мир — это и болезни, и смерть, и пытки, и измены, и жестокость, и вожделение, и ненависть, и страх, и алчность. Почему бы мне не убивать? Я видел лицо мира — это осклабившийся череп, и он хочет отнять мою жизнь. Он хотел бы вырвать ее из меня в смертных муках… Кто может обвинить меня за то, что я защищаюсь? Почему бы мне не убивать?

— Потому что ты человек, — сказала она.

— Я Свободный Агент, а Агенты — не люди.

— Они тоже люди. Но ты ведь не Агент.

Я быстро поднял голову. Из-за этого движения у меня закружилась голова, и только через секунду я отчетливо увидел ее лицо. Большие глаза, глубокие и полные жалости, притягивали меня, обещая покой и понимание.

— Ты ничего не знаешь, — неуверенно повторил я. Впрочем, это не имело смысла. Она знала. Ничто из того, что я мог бы ей сказать, не удивило бы ее и не шокировало, ничто не было для нее чужим, ничто не могло поколебать в ней веру в людей. Я почувствовал облегчение, как исхлестанный ветром странник, который увидел свет вдали и уверился, что где-то в мире есть убежище и тепло. Пусть даже сам он не может до них добраться.

— Взгляни на свои руки, — сказала она, взяла мою ладонь и перевернула ее. — Никаких мозолей. Они белы и хорошо сложены, за исключением вот этого шрама. Но есть и еще кое-что. Ты ходишь не как убийца и ведешь себя иначе. В тебе нет их дерзости и равнодушия. И хотя сейчас твое лицо такое некрасивое, — она улыбнулась, словно уродство имело для нее особую притягательность, — его возрожденных черт и того, как сформировала его жизнь, не изменят несколько дней страха и борьбы.

«Лаури… Лаури».

Я отвернулся.

— Чем ты занимаешься, Лаури?

— Пою.

— Здесь?

— И здесь, и в других местах.

— За это платят не так уж много.

— О, это только для развлечения. — Она улыбнулась. Я люблю петь. Люблю смотреть, как радуются люди.