Читать «Они учились в Ленинграде» онлайн - страница 30

Антонина Васильевна подходит к одному из учеников. Он держит стеклянную баночку под столом и украдкой отливает в нее суп.

— Этого делать нельзя, ты же знаешь, что это запрещено, — говорит она.

— Антонина Васильевна, позвольте, пожалуйста. Суп для Володи, у него ноги стали пухнуть, — говорит шепотом ученик.

— Ешь свой суп, — говорит Антонина Васильевна, — а баночку дай сюда. Володе я налью супу из котла.

Ученик сияет.

Не попросить ли мне для Нади третью тарелку? Нет, этого сделать я не имею права. Антонина Васильевна переступила железный закон столовой потому, что дело шло о помощи ученику.

Обедом заканчивается учебный день, и столовая быстро пустеет.

С болью в душе думаешь, что есть еще более голодные люди, а ты ешь студень из столярного клея и суп из ремней.

Качество супа всех живо интересует. На днях перехожу площадь, мимо заиндевевшего Исаакия, и иду к проруби на Неву, за водой. Навстречу мне из школы идет Юра и кричит:

«Ксения Владимировна, идите скорее в школу, — мировые щи!»

«Мировые» щи были из «хряпы» (то есть наружных листьев зеленой капусты), к тому же очень жидкие. Но и мне они показались необыкновенно вкусными.

27 ноября 1941 года

Вчера опять был очень тяжелый лень. Только кончится одна тревога, поднимешься из бомбоубежища в классы, как вновь надо спускаться. Я потеряла счет этим спускам и подъемам. И дети спорят: семь или одиннадцать раз мы спускались в подвал.

Никто не знает, ждет ли нас «дом», когда мы вернемся из школы. Антонина Васильевна вчера пришла «домой» и вместо дома увидела раскрытые в сторону Мойки квартиры пяти этажей. Стена рухнула. Домашних ее, к счастью бывших в кухне, выходящей окнами на другую сторону, спускали по пожарной лестнице.

Сегодня Антонина Васильевна выносит из разрушенной квартиры уцелевшие вещи. Учителя, не занятые уроками, пошли ей помогать.

К концу дня начался обстрел. Школьный вестибюль полон людей, случайно застигнутых обстрелом у здания школы. Снаряды рвались совсем близко. Мы с бухгалтером сидели в канцелярии, когда раздался страшный грохот и со звоном вылетели стекла окон. Внизу взволнованные голоса: большой осколок снаряда пробил толстую деревянную дверь подъезда и влетел в вестибюль. К счастью, никто не был ранен.

Тетя Саша, уборщица школы, приносит с улицы мраморный хвост одного из наших «львов сторожевых».

— Пусть полежит в кладовке; кончится война — починят, — невозмутимо говорит она.

Я выхожу на улицу. Бедный лев, у него оторваны не только хвост, но и нижняя челюсть! Перед самым подъездом большая воронка. Около нее мальчики из нашей школы ищут головку от снаряда.

Один из них спрашивает меня с улыбкой:

— Вы не знаете, на этом льве сидел Евгений или на другом?

Я еще раз убеждаюсь в ценнейшем качестве людей нашего города: сохранении полного самообладания, даже способности шутить в тяжелые минуты.

29 ноября 1941 года

Снаряд, упавший перед школой, причинил ей огромные беды. Большинство окон, особенно в первом этаже, оказалось без стекол, а на улице мороз. Заниматься в классах первого этажа невозможно. Но и во втором этаже все классы полутемные, так как недостающие стекла заменили фанерой. В учительской теперь тоже устроен класс.