Читать «Повседневная жизнь Европы в 1000 году» онлайн - страница 3

Дабы читатель правильно понял, что мы имеем в виду, придется начать несколько издалека.

Евангелие сообщает, что, беседуя со своими учениками, Иисус Христос поведал им о своем Втором Пришествии на Землю и о тех знамениях, которые будут это сопровождать (Матф., 24: 29-33), не определив, однако, времени события: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Матф., 24:36), и далее еще раз подчеркнул ту же мысль: «Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет» (Матф., 24:42). Однако все же Он дал понять, что произойдет это в пределах одного поколения: «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все сие будет» (Матф., 24:34). Поскольку этого не произошло, христианской церкви пришлось отказаться от буквального толкования Евангелия и перенести Второе Пришествие в неопределенное будущее. Некоторые уточнения дало Откровение святого Иоанна Богослова (Апокалипсис), где сообщалось, что Второму Пришествию будут предшествовать страшные бедствия, а вслед за ним наступит 1000-летнее земное царство Иисуса Христа. Так впервые появилась эта сакральная цифра – единица с тремя нулями и соответственно милленаризм (хилиазм) – учение, ставшее выражением мечты о земной справедливости и устранении социального зла. В раннехристианской теологии учение это получило неоднозначную оценку: его не признали Ориген и Августин, но поддержали Тертуллиан, Юстин и Ириней. Однако в народной среде оно получило широкое распространение, постепенно приобретая все более мистический и антифеодальный настрой. И вполне закономерно, что первые и наиболее стойкие ожидания должны были прийтись также на цифру с тремя нулями – на 1000 год от Рождества Христова. Тем более что именно в преддверии этого года Европу охватили все апокалиптические бедствия – и войны, и вторжения, и голод, и мор, и всевозможные небесные катаклизмы. Косвенным подтверждением сакральности 1000 года может служить и то обстоятельство, что сегодня, когда грядет конец второго тысячелетия от Рождества Христова, в воздухе витает тот же испытанный лейтмотив о конце света и Втором Пришествии, подкрепленный теми же апокалиптическими бедствиями на более высокой (атомной) основе.

Так или иначе, но ожидание конца мира, зафиксированное в средневековых источниках и приуроченное к 1000 году, – факт, не подлежащий сомнению. А вот автор книги о 1000 годе не только в нем сомневается, но и пытается его оспорить с горячностью, достойной лучшего применения. При этом главной (и даже единственной) мишенью избирается один из великих историков прошлого столетия – Жюль Мишле. Упрекая Мишле в «неточностях», Поньон наносит ему удары ниже пояса, поскольку известно (и Поньону лучше, чем кому бы то ни было), что Мишле был художником от истории, что он зачастую умышленно переставлял факты, чтобы создать образ, и никогда не гнался (не потому, что не мог, а потому, что не хотел) за академической «точностью». Именно поэтому на Мишле, конечно же, было проще нападать, чем, скажем, на Ф. Мишо, знаменитого историка крестовых походов, бывшего, как и Мишле, «романтиком», но отвечающего за каждый факт, помещенный в его книге.