Читать «Завещание поручика Зайончковского» онлайн - страница 13

У Мячика голова шла кругом. И оба они не заметили, что Федю уже минуты две внимательно слушает еще один человек. Если же точнее – один человек и одно животное.

В этом самом месте беседы вежливо тявкнула Тося – а это была именно она – и заговорила Женя. Только тут и Федя и Мячик их обеих увидели. А Тося при первых звуках Жениного голоса улеглась на траву, будто приготовившись слушать умные хозяйкины речи.

– Да, точно… И таких людей – самых лучших! Мне папа рассказывал – виолончелиста Ростроповича… Вместе с его женой – певицей Большого театра. Ну вы знаете, ее все знают – ее даже великой многие считают, – Галиной Вишневской. Только из-за того, что они на дачу свою позвали жить писателя Солженицына! Когда его советская власть преследовала. И самого Солженицына тоже лишили. Его сначала насильно в наручниках вывезли на самолете за границу, а потом гражданства лишили… Как бы отлучили от родины – мне папа объяснял. А в Конституции нашей теперешней мне очень это нравится – что человека никто не может родины лишить. Никто, никакая власть не имеет такого права.

– Да все равно сегодня многие этого не понимают. Ну те, кто советское время больно помнит. Наш сосед Кузьмич, как разозлится на кого, в пьяном виде особенно, сразу орет: «Выдворить и лишить гражданства!»

Тут Федя и Мячик, не выдержав, бросили на время Конституцию и отвлеклись на Тосю. Да и кто бы мог остаться равнодушным при виде этой огромной псицы, когда она растянулась во всю длину в теньке под яблоней, зевая от наслаждения во всю свою неимоверную пасть!

А Женя думала над тем, о чем сама только что говорила. Что нельзя, чтобы кто-то мог лишить человека родины. А заодно о том, что же все-таки это такое – родина…

В ее семье на эту тему не говорили. Ее родители вообще не любили, как они выражались, «громких слов» – типа «Россия поднимается с колен!» Папа сказал однажды, и она это запомнила, что рассуждать о патриотизме, о любви к родине это все равно что провозглашать – как он выразился, «с мелодраматическими завываниями», – «А я, знаете ли, так люблю, так люблю свою мать!..»

Но Женя точно знала, что Александра Осинкина в последние годы несколько раз приглашали на долгий срок в американские и всякие другие университеты. А он отвечал:

– Больше чем на два месяца я сейчас из России не уезжаю. Сколь угодно интенсивные курсы лекций в течение двух месяцев – пожалуйста.

И в позапрошлом году он так и ездил в Канаду – на два месяца.

Жене было известно, что сейчас в России многие хорошие специалисты очень любят уезжать за границу как раз надолго – заработать побольше денег. Хотя бы для того, чтобы помогать старым и больным родителям, лечить их. Она уже имела представление о том, что хорошее лечение в России стоит очень дорого. А за границей, если человек долго работал, то за операции, за лечение в больнице вообще ничего не платит: страховка окупает лечение. Но она слышала, как ее папа говорил однажды маме:

– Сейчас в России надо или жить, или не жить. Нельзя приезжать домой на каникулы и делать перед самим собой вид, что ты в ней живешь.