Читать «Крылья беркута» онлайн - страница 3

— А еще старый человек, — гневно бросила Надя и, взяв бабушку под руку, повела ее к своей комнате.

— Не тебе меня учить! — рявкнул Стрюков. — Собирайтесь, чтоб завтра и духу вашего в моем доме не было. И духу чтоб не было!

— Твоя сила, твоя и воля, — вытирая слезы, отозвалась бабушка Анна. — Только грех тебе, Иван Никитич, грех. Я в твоем доме не один год спину гнула да угождала, и Надя тоже. Отольются тебе наши слезы сиротские, отольются, Иван Никитич, попомнишь тогда мое слово.

Стрюков решительно махнул рукой.

— А ну, хватит языком трепать. Не уйдете сами, велю завтра вышвырнуть на улицу, ко псам собачьим. — Он повернулся к маячившему у сенных дверей Василию. — Слыхал, Василий? С тебя спрос будет.

Василий молча шевельнул губами и кивнул головой.

— Спасибо и на том, — горестно сказала бабушка Анна. — Значит, и доброго слова не заслужили.

— Сами себя вините, — бросил Стрюков.

Бабушка Анна и Надя ушли в свою комнату.

Стрюков хмуро взглянул на Василия.

— Ну, а ты чего торчишь здесь? Кто тебя сюда звал? Твое место — где?

— Иван Никитич, там Коняхин ломится, — топчась на месте, несмело заговорил Василий.

— В шею, всех гони в шею! — крикнул Стрюков. — Коняхины, Моняхины! Я тебе что приказывал насчет ночного времени? Никого со двора, ни во двор! Или мое слово не закон? Может, я уже не хозяин в своем доме? Может, думаешь, тебе здесь депо? Так я скоро научу, я скоро укажу, что и как.

Василию не раз доводилось видеть хозяина сердитым, но в таком гневе он видел Стрюкова впервые. Пятясь назад, Василий несмело проговорил:

— Так я, Иван Никитич, ничего. Я-то все, конечно, и ваше слово блюду... Я же не сам по себе взошел... Коняхин-то ломится, к вам спосылает, дело, говорит, большое. И грозится он. Скажи, говорит, Ивану Никитичу: беда, мол, будет, коли я не пущу его и вы сегодня не повидаетесь. Вот так оно, как на духу. Я говорю ему: не велено, а он грозится. Так что, как вы скажете, так оно и будет. Мы все понимаем. Я завсегда — как ваша воля.

— Чего ему приспичило? — немного поуспокоившись, спросил Стрюков.

— Не знаю, — ответил Василий. — Мне не сказывал. Говорит: не твое холуйское дело.

Стрюков, пройдя по комнате, остановился перед Василием.

— Иди зови.

И когда Василий затопал по коридору, добавил:

— Скажи, пускай минутку там подождет, во дворе. Я сам скричу. Иди. Да смотри у меня...

Едва затихли шаги Василия и хлопнула наружная дверь, Стрюков заспешил в подклеть, замкнул замок, отнес ларец в кабинет и, вернувшись в прихожую, взглянул на икону, истово перекрестился и зашептал:

— Огради нас, господи, силою честного и животворящего твоего креста и сохрани нас, господи, от всякого зла. Аминь!

Шепча молитву, он старательно перекрестил все двери и окна прихожей.

Глава вторая

— Василий! — крикнул он, приоткрыв сенную дверь. — Где там Егорыч? Пускай!

Послышались торопливые шаги, и в прихожую вбежал Коняхин, приказчик Стрюкова.

— Ты что это, Егорыч, ночью надумал людей поднимать? — хмуро спросил хозяин и так взглянул на Коняхина, словно окатил холодной водой.