Читать «Дневник 1956 года» онлайн - страница 10

Сон под водой: я плыву в подводной лодке. Не внутри, а привязанная к ней длинным ремнем, в то время как она находится на поверхности; это что-то вроде ремня безопасности, как в самолете. Я скольжу по поверхности как на водных лыжах. Другие движутся точно так же в противоположном направлении. Некоторые верхом на лошади. Море покрыто путешественниками, а все корабли находятся под его поверхностью. Но я чувствую, что моя подводная лодка теперь уходит вглубь, и если она углубится еще, то увлечет меня под воду, где я не смогу дышать. Я подумываю о том, чтобы отпустить ремень. Но кто-то говорит мне, что если я это сделаю, подводная лодка опустится на дно. Я чувствую ответственность за нее. Поэтому держусь. Это изнуряет, но мне удается держаться крепко.

А по-моему, Джим полон жизни. Все клетки его полны жизни.

После встречи с доктором Богнер: первобытные люди были настолько мудры, что совершали обряды, связанные с одержимостью мертвыми. Это означает, что они знали, что такое случается. И они также умели совершать обряды их изгнания. У нас, людей, называющих себя цивилизованными, происходит то же самое, но, поскольку это выражено неявно (у нас есть ритуалы захоронения мертвых, после которых мы верим в то, что отношения с ними завершены), мы не осознаем тот момент, когда они входят в нас и поселяются в нашей душе. Я не прочувствовала до конца смерть моей матери, когда это случилось. Я страдала от естественной физической боли, свойственной человеку, от естественной скорби. Но лишь много лет спустя у меня появились симптомы сердечной болезни (она умерла от сердечного приступа), и я стала готовиться умереть как она, умереть с ней. У меня проявились некоторые из ее отрицательных черт: раздражительность и бунтарство. Я позаимствовала у нее черты характера, от которых страдала, а также ее болезнь. (Почему бы не позаимствовать ее бодрость и смелость? Но это лишь усилило бы боль от ее ухода.)

Я боролась против отождествления с ее смертью, консультируясь со специалистом и уверяя себя, что с моим сердцем все в порядке, и тогда у меня исчезли симптомы, которые ввели в заблуждение врача из Сьерра Мадре.

«Это процесс обычный, естественный», — говорит доктор Боне. И я тоже понимаю, что ощущение беспорядка, внутренняя подавленность родились из одержимости, а не из моего эксперимента с ЛСД. Возможно, это началось с заботы, которую я проявляла о многих людях в трудные моменты, а заботиться было одним из свойств моей матери. Так мы живем в одной последовательности ассоциаций, настроений, ощущений, которые необходимо постоянно отделять от нашего неодержимого «я», от «я», свободного от вторжений других, от вмешательств в дела других.

Вот почему в течение этих месяцев Mea Culpa мне было так стыдно за себя. Я не была самой собой, а заимствовала черты моей матери, черты, которые не любила; они сливались с качеством, которое я так ценила раньше и которого мне так не хватало в моменты физической слабости — этой силой, которой она покоряла в период кризиса, этой энергией, с которой она заботилась о тебе пока ты не выздоравливал.