Читать «Король пепла» онлайн - страница 4

— Теперь молчи и понимай, — выдохнул муэдзин.

Он глубоко вдохнул и, закрыв глаза, вывел первые ноты молитвы воды. Его песнь вознеслась в ночи, словно жалоба. Он изливал свой гнев, пел о красоте исчезнувшего Миропотока, о смерти своих братьев. Вокруг молчаливые дюны слушали, слегка подрагивая. Еще никогда его голос не звучал столь уверенно, и его сын, обычно остававшийся равнодушным, сжал кулаки, захваченный приливом чувств.

Эзра склонил голову над рогом, и первая слеза скатилась по его щеке. Она чуть задержалась у его губ и затем упала внутрь. Алхимия горнила начала действовать. Соприкоснувшись с соленой влагой, полной жизни, песок вспомнил свое прошлое и с легким шумом, подобным звону колокольчика, снова стал тем, чем всегда являлся.

Слеза, переплавленная рогом.

Муэдзин подчинил свою молитву волнам звона, вздымавшимся изнутри рога. Постепенно песок на дне стал превращаться в янтарную жидкость. То была ледяная вода, успокаивающая, словно эликсир. Слабая улыбка тронула его губы, когда песок наконец полностью исчез. Осталась лишь священная вода — вода, веками утолявшая жажду ликорнийцев.

— Пей, — сказал Эзра, вынув рог из песка.

Соум кивнул, взял рог и поднес к губам, словно кубок. Он трижды отпил из него и протянул отцу, чтобы и тот утолил жажду.

Подросток, в противоположность муэдзину, еще не был достаточно силен, чтобы противостоять грусти этих слез. В то время как его отец встал, чтобы отнести рог Хранителю, тело мальчика начало сотрясаться от дрожи. Он все не мог свыкнуться с волной меланхолии, нахлынувшей на его сердце. По мнению чужеземцев, плакать означало проявлять слабость. Ликорнийцы рассматривали это как дар. Соум был еще недостаточно зрел, чтобы это принять. Сжав зубы, он пытался сдержать слезы, но память Истоков уже овладела им. Сжав кулаки, он разрыдался под растроганным взглядом отца.

— Пусть текут, сын. Пусть текут и утоляют жажду дюн, — проговорил муэдзин. — Глупец, перестань им сопротивляться.

В его словах не было гнева, и Соум это знал. Но было слишком трудно, слишком унизительно не уметь сдерживать свои эмоции. Ему хотелось стать не муэдзином, а воином пустыни. Он хотел быть среди Всадников Песков, скакать вместе с ними в дюнах, поглощающих их врагов, чувствовать ладонью теплую рукоять клинка-единорога, научиться выживать во время песчаных бурь, управляемых памятью Истоков. Сражаться, предпочитая действие жалобам, пусть даже священным. Пусть его голос дрожит, но рука должна оставаться твердой.

Он оперся на руку, протянутую отцом, и встал. Он больше не плакал.

Эзра, наморщив лоб, уже смотрел на горизонт.

— Он там, — вдруг проговорил он.

— Фениксиец?

— Да. Этой ночью я почувствовал, как меня коснулась смерть. Моя душа плутала в тени Харонии, и я его услышал.

— Вы его видели? — вибрирующим голосом воскликнул Соум.

— Я его слышал, сын.

Подросток знал, что его отец, как и все муэдзины, мог уловить ропот Миропотока, услышать шепот прошлого и будущего. Когда они путешествовали, Эзра иногда использовал гипнотический ритм галопа Единорога, чтобы войти в состояние транса и открыть свое сознание таинственным отзвукам.