Читать «Прости меня...Фантастическая поэма» онлайн - страница 62

— Я не думаю.

— Кое-кто, если напрямик, думает. Мой школьный старый товарищ… — Главный почему-то смотрел на соседа. — Нет, мы никому не должны. Тут, понимаете, сработала, говоря языком техники, обратная связь. Нам понадобилась революция в электронике, металловедении, вычислительной технике, медицинской аппаратуре, в автоматических системах и многом другом, всего не пересказать… Началась великая цепная реакция. Новый металл требует новой производительной мощи, новая металлургия — новой организации химических, энергетических работ, новой электронной автоматики, новой системы доставки, новых знаний, новых институтов и школ, новых общественных отношений… Так во всем, так всюду. Мир на глазах меняется. Появилось нечто более нужное людям, чем военная техника.

Главный был в своей стихии. Он говорил немного торжественно. И все-таки что-то в его словах не для меня, для этого парня с коричневым блокнотом.

Я сказал:

— Но военная техника? Разве так уж они далеко стоят? Она и… ваши ракеты.

Главный ответил не сразу. Он спросил, поглядывая на коричневый блокнот:

— А что в наше время так или иначе не связано с обороной? Хлеб и тот мы назвали стратегическим сырьем. Такое шагает по земле трудное время… Да, космонавтика, вершина технической мысли, может показать всем иное, жуткое свое лицо. Но я верю, молодые мои товарищи, в наступление разума. Тогда перевороты в науке, тогда великие цепные реакции в промышленности, в государствах будет вызывать не космонавтика, тем более не военная техника, а медицина. Все будет, по-моему, ради нее, ради главного, ради каждого человека. Только тогда не станет на земле стратегического хлеба.

«Создатель фантастических аппаратов, он говорит о медицине», — подумал я.

Слышно было, как чиркает ручка по блокноту, шуршит бумага.

— Держу пари, — не выдержал я, — в эту минуту вы пишете: «Создатель фантастических аппаратов, он говорил о медицине».

— Что? — журналист удивленно поднял голову. — Да, в самом деле…

Главный хмыкнул, серые глаза его лучились морщинками от смеха.

— Да, пожалуйста, напишите, я больше всего люблю Толстого, — сказал он. — Читаю много, слежу за последними новинками, но больше Толстого…

— Классику? — согласно кивнул Симпатичный, так и не отрываясь от блокнота.

— Позвольте мне тоже взять у вас интервью, — Главный тронул его за рукав.

— Да, пожалуйста.

— Вы, я заметил, немного знакомы с формулами. Где вы учились?

— На факультете физической химии. Меня, так вышло, направили в школу.

— Учителем?

— Да.

— Много вы работали?

— Два года.

— Предметом своим занимаетесь?

— Нет. Я журналист.

Больше никто не чиркал. Стало совсем тихо.

— Да, — как бы никому сказал с придыханием Главный. — Быть учителем — значит быть подвижником… Такое славное дело.

Опять зашуршала бумага.

…Ночью в гостинице я долго сочинял письмо. На удивление, было в нем столько забытых мной, милых, смешных, таинственных, слов.

Я говорил ей, как весело, как светло и печально все вокруг меня перемешалось. Как похожи на материнские маленькие девичьи руки… Я просил не очень сердиться на далекого странника за то, что пропал, не успев позвонить, уехал неизвестно куда.