Читать «Прости меня...Фантастическая поэма» онлайн - страница 106

Самое время включать аппараты.

…Не знаю, что будет. Но возможно…

Сегодня в полдень вспыхнул и замигал рубиновый светлячок обратной связи. Шеф хотел говорить со мной.

— Здравствуй, — сказал я.

— Приветствую тебя, — сказал он. — Ты не замерз?

— Мне жарко.

— Не пора ли домой?

— Не знаю.

— Что у тебя там за американец?

— О!..

— Нет, правда?

— Журналист.

— Я знаю.

— Тебе не нравится?

— Почему же? Я спрашиваю… Не надоел?

— Ему скучно. По-моему, хороший малый, пишет книги, рассказывает мне о Лахоме. Там был убит президент.

— Помню. Ладно, это я к слову. Но я тебя вызвал не ради него. Тут у меня письмо для тебя, вот оно. Был у нас твой Археолог, взъерошенный весь, просил передать, и чем скорей, тем лучше. Я спросил у него, в чем дело, так он ответил «смеяться будете».

— Чудак… А ты не посылай. Покажи мне письмо.

— Распечатать?

— Ну да.

Шеф надорвал конверт, вынул вчетверо сложенный лист, расправил его и поднес к моим глазам.

Там было написано так:

«Искателю чудес я шлю самый сердечный привет!

Хотел тебя увидеть, но говорят, это будет не очень скоро, поэтому решил написать.

Извини меня, хороший ты человек, за мои бредовые мысли о сигналах из космоса. Получилась ерунда. Мы с тобой видели на экране две Луны. Ты помнишь? Поскольку над Землей всего-навсего Луна единственная, мне пришла в голову та нелепая, как я понимаю теперь, идейка. Зря тебя попутал!

Недавно узнал я такую «новость». Много лет назад были над нашей Землей две Луны. Говорят, одна из них упала чуть ли не в Мексике. Было трясение земли, был всемирный потоп и всякое прочее.

Мы с тобой видели образовательную передачу. Говорят, в Америке много таких сугубо познавательных телестанций. Может быть, и нет, но говорят. Посему не ругай меня, прости великодушно за путаницу и мешанину.

Твой Археолог

(А я без тебя скучаю)».

Шеф положил письмо на стол.

Я, кажется, не смотрел на него.

— Почему ты побледнел? — спросил он. — Можно, я прочту

письмо?.. Да что с тобой?!

— Мы, — сказал я, — мы копались в отклонениях… Мы школьники, Шеф! Мы не догадались, мы не могли догадаться проверить еще одно отклонение. Четвертая инстанта. Отклонение времени!

5

Девятнадцатое февраля, четырнадцать минут второго.

Самый обыкновенный белый день. Я не знаю, какие слова написать в моем дневнике. Я хочу бежать к моим товарищам, я хочу передать по радио: «Всем, всем, всем!..» Я никуда не бегу, не имею права. Как трудно сидеть и никому не рассказывать, никому не хвастаться! Мне так хорошо, дорогие мои, так хорошо!

Девятнадцатого февраля в четырнадцать минут второго на маленьком экране моей ловушки я увидел себя.

Не в зеркале для бритья, не на старой фотографии. На маленьком экране аппарата, который путешествовал со мной в чемодане всюду, где приходилось.

Я увидел себя таким, каким я был четыре года назад.

Я шел по набережной в кожаном пальто, сношенном четыре года назад. Я вошел в дом, в котором жил четыре года назад. Я не сразу понял, кого я вижу. Мы не знаем себя. Когда первый раз пишем свой голос на магнитофонную ленту, мы не узнаем его, мы говорим: неправда, это не мой голос. Я слышу его другим… Если мы начнем рисовать себя, мы рисуем другого человека, с другой осанкой, походкой, выражением лица. Мы создаем себе свой образ не таким, каким видят его другие.