Читать «Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений» онлайн - страница 267

Ложь председателя Верховного Совета СССР, подписавшего «Постановление» по Южной Осетии, нельзя было отнести к «элементам» идеологии – она являлась всего лишь «тактическим приемом», свидетельствовавшим о политической обреченности тех, кто посредством лжи пытался спасти великую державу. Иного «качества» лжи придерживался Гамсахурдия. Для него она представляла собой важнейший элемент идеологии. Это вовсе не потому, что глава грузинского государства был «отпетый лгун» – не менее, чем Гамсахурдия, во лжи нуждалось абсолютное большинство грузинского общества. Чтобы представить состояние этого общества, находившегося в плену «национальной идеологии», стоит обратиться к исследованию В.Ф. Петренко «Основы психосемантики»; в 1990 году ученый изучал грузинское общество, переживавшее глубокий социальный надлом, и установил, насколько заметно в этом обществе изменился «вектор фразеологизма». В приведенной В.Ф. Петренко «шкале фразеологизмов» первое место в грузинском обществе занимал такой – «рыть могилу кому-нибудь», затем – «снять руку с совести», на третьем месте – «продать душу». Недалеко от этих фразеологизмов, присущих грузинам 90-х годов XX века, была расположена фраза – «взять грех на душу». В связи с этой последней рассмотрим, как конкретно самый «Святой» в грузинском обществе «брал грех на душу». Речь идет о Католикосе-Патриархе всея Грузии. Предварительно уточним еще – в исследовании В.Ф. Петренко установлено, что в грузинском обществе 90-х годов «в рамках архетипических – вечных профессий наибольший статус» имела «деятельность духовного пастыря». В свете этих двух психосемантических фактов рассмотрим письмо Католикоса-Патриарха Илии II, отправленное им Святейшеству Патриарху Московскому и всея Руси, но сначала напомним: 22 февраля 1991 года Алексий II направил грузинскому Католикосу и всем верующим Грузии обращение, полное сочувствия Южной Осетии, где гибли люди и где не стало больше места для Бога и Веры. Патриарх всея Руси писал: «Один скончавшийся несколько лет назад московский священник на вопрос, что нельзя есть Постом, напутствовал: „Людей не ешь...“ Алексий II спрашивал: „Как же можно войти в Пост, приблизиться к Чаше Христовой, творя или оправдывая насилия?! А оно сегодня – в Южной Осетии и на улицах Цхинвали“. Весь текст письма Алексия II был выверен не только с точки зрения христианских заповедей, но и в смысле достоверности фактов, имевших место в Южной Осетии. Грузинскому Патриарху письмо Алексия II не понравилось. Он сбросил с себя одежды Святого, оделся в тогу дьявола и стал „брать грех на душу“: „Вся трагедия и состоит в том, – писал Католикос Илия II, – что на грузинской земле проливается именно грузинская кровь, грузины вынуждены обороняться от тех людей, которых Грузия спасла, приняла как беженцев и которые вместо благодарности претендуют на нашу территорию и угрожают отторгнуть ее от Грузии“. Илия II и мысли не допускал, что есть Южная Осетия, что она занимает свою собственную древнюю Землю, что на этой Земле – древнейшие памятники, никому, кроме осетин, не принадлежавшие. Но грузинского Католикоса, говорившего неправду и утверждавшего, что грузины „обороняются“, „осетины отнимают у грузин их родину, не стоило строго судить. От него, как Святого „всея Грузии“, грузинское общество, находившееся в плену новой идеологии, ожидало услышать то, о чем говорил Католикос. Скажи он правду, которую, несомненно, знал, и он внес бы в среду верующих грузин раскол. Илие II, конечно же, было известно и о насильственном выселении из Грузии осетин, русских, азербайджанцев, греков, армян. Он знал и о главном лозунге Грузии – „Грузия для грузин“, и о делении местных жителей на „коренных и некоренных“. Несмотря на это, Илия II уверял в письме Алексия II: „Грузия – многонациональная республика. Представители многих народов живут у нас, и все они чувствуют теплоту и братское отношение грузинского народа и пользуются всеми правами, какими пользуется грузинский народ“. Несомненно, Католикос был осведомлен и в том, как в Грузии запрещалось преподавание в осетинских школах осетинского языка и литературы, как обучение переводилось на грузинский язык и осуществлялась программа насильственной ассимиляции негрузинского населения. Но Илия II „брал грех на душу“ и утверждал: «Ведь ни для кого не секрет, что уровень национального просвещения и национальной культуры в Северо-Осетинской АССР гораздо ниже, чем у осетин в Грузии“.