Читать «Дневник Толи Скворцова, путешественника и рыболова» онлайн - страница 33

Бросили жребий. Татьяне досталось дежурить с Женькой, капитану — с Виктором, а мне — с… Ольгой. Очень невезучий сегодня был день!

Вечером мы пили чай с сухарями. Уже совсем стемнело, когда к нашему костерку подошел высокий старик в сером брезентовом плаще. На плече у него висел длинный кнут с короткой рукояткой.

— Чай да сахар! — сказал он.

— Садитесь с нами! — тут же, ни секундочки не раздумывая, пригласила его Ольга и уступила гостю свое место на толстом обрубке бревна, который мы притащили, чтобы наколоть дров.

— Благодарствую, внученька! — сказал старик и, шурша своим жестким плащом, уселся между мной и Женькой на Олино место. Нам с Женькой пришлось потесниться, такой он был большой и широкий, этот старик с кнутом.

Оля сходила к реке помыть кружку и теперь, вернувшись, наливала в нее крепко заваренный чай. Пастух принял из рук нашего завхоза кружку, поставил ее на широкую свою ладонь, как на полочку, и осторожно поднес к губам. Свет костра плясал на его морщинистом темном лице.

— Хорошо… горяченький! — сказал он, отхлебывая глоток чая и прищуриваясь от удовольствия. — Туристы, видать. Или как?

— Туристы! — за всех нас ответил ему капитан. — Совершаем поход по родному краю.

— А вы разве тутошние? — удивился старик. — Я думал, с городу. Не отличишь ноне, кто городской, а кто деревенский.

— Это не имеет значения, — сказал капитан, по своему обыкновению переходя к изложению общеизвестных истин. — Родина у нас одна, общая.

— Верно! — сказал старик. Потом замолчал, подумал и вдруг совсем другим, изменившимся голосом, очень проникновенно, даже чуть-чуть печально добавил: — Ох как это верно, ребятки! Для всех одна, общая. И для городских, и для деревенских, хоть для грузина, хоть для татарина, хоть для русского… Не зря мы их всех вместе схоронили…

— Кого? — спросила Оля, подойдя ближе. Я встал и уступил ей свое место. И как я не догадался сделать это пораньше?.. Но дело не в этом. Оля правильно поступила, что села на освободившееся место, приняв это как само собой разумеющееся, без всяких ехидных словечек. Внимательно разглядывая старика, она вновь спросила: — Кого… хоронили?

— Солдат наших. Кого же еще? — ответил старик. — Вон там, как рассветет, увидите: ручей Боборык в реку впадает, а перед ручьем высотка пологая. На ней кладбище. И этот, как его?.. Обелиск… Там они и стояли насмерть, там и схоронены. И грузин, и татарин, и узбек… Трое их было, по личности явно не русских. А полегли здесь, на земле Русской, как и все русские, что с ними вместе сражались.

Мы молча смотрели в ту сторону, куда указал нам старик. Я припомнил, что, действительно, видел днем в той стороне белый каменный столбик со звездочкой, но не обратил на него внимания. Много ведь таких столбиков стоит на земле Ленинградской. Но этот вдруг сделался каким-то особенным. Я решил утром обязательно возле него побывать.