Читать «Собрание сочинений, том 17» онлайн - страница 98

При таких войсках в Париже неудивительно, что окружающие его немецкие войска, далеко не столь многочисленные и к тому же сильно разбросанные, не боятся никаких нападений оттуда. В самом деле, все боевые действия, которые велись до сих пор, показывают, что Парижская армия (если только ее можно так назвать) не способна действовать в полевых условиях. Достаточно типичным было первое большое наступление на блокирующие войска 19 сентября. Корпус генерала Дюкро, насчитывавший около 30000 или 40000 человек, в течение полутора часов сковывали два прусских полка (7-й и 47-й) до тех пор, пока на помощь к ним не подошли два баварских полка, а другая баварская бригада не обрушилась на фланг французов; последние в беспорядке отступили, оставив в руках неприятеля редут, имеющий восемь орудий, и большое количество пленных. Численность немецких войск, участвовавших в этом бою, не могла превышать 15000 человек. С того времени вылазки французов производились совершенно иначе. Они отказались от всяких намерений дать решительное сражение; они высылают небольшие группы для нападения на передовые посты и на другие мелкие отряды; если же бригада, дивизия или более крупное французское соединение выдвигается за линию фортов, то они ограничиваются только демонстрацией. Цель этих боевых действий не столько нанести ущерб неприятелю, сколько на практике обучить французских новобранцев ведению боя. Несомненно, что эти боевые действия постепенно улучшат их подготовку, но лишь незначительная часть трудноуправляемой массы людей, сосредоточенной в Париже, может извлечь пользу из практики, которая проводится в столь ограниченных масштабах.

Воззвание генерала Трошю от 30 сентября ясно показывает, что после боя 19-го числа он полностью отдал себе отчет о качестве войск, находящихся под его командованием. Он, конечно, возлагает вину почти исключительно на линейные части и снисходительно похлопывает по плечу мобилей; но это только доказывает, что он считает их (и правильно считает) лучшей частью войск, находящихся под его командованием. Как его воззвание, так и изменение с того времени тактики определенно доказывают, что он не питает никаких иллюзий относительно пригодности его войск для действий в открытом поле. Он должен кроме того знать, что все прочие силы, которые могли остаться у Франции под названием Лионской армии, Луарской армии и т. д. — имеют точно такой же состав, как и его собственные войска, и что поэтому ему нечего рассчитывать на снятие блокады или осады Парижа армией, которая пришла бы ему на выручку. Поэтому полученное сообщение, будто Трошю в совете министров возражал против предложения о мирных переговорах, кажется удивительным. Сообщение, несомненно, исходит из Берлина, ненадежного источника для беспристрастной информации о том, что происходит в стенах Парижа. Но как бы то ни было, мы не можем поверить, что Трошю надеется на успех. Согласно высказанным им в 1867 г. взглядам на организацию армии, он был решительным сторонником полного четырехлетнего срока действительной службы и трехлетнего пребывания в резерве, как это было при Луи-Филиппе. Он даже считал срок службы, принятый у пруссаков, — два или три года — совершенно недостаточным для подготовки хороших солдат. По иронии истории он поставлен теперь в такое положение, когда он ведет войну во главе совсем неопытных, почти необученных и недисциплинированных войск против тех самых пруссаков, которых он еще так недавно считал лишь наполовину подготовленными солдатами; причем он ведет ее после того, как эти пруссаки за один месяц разгромили всю регулярную армию Франции.