Читать «Сироты квартала Бельвилль» онлайн - страница 6

— Э, что-то я не очень верю, что они будут покупать мой крем! — Сими поежилась. — Нужна реклама, а на рекламу опять-таки нужны деньги.

Клоди вдруг пристально посмотрела на бледное узенькое лицо Сими:

— Сими, а ты вообще-то писала Ги обо мне?

— Конечно, — кивнула Сими (только утром опустила она свое письмо).

— И что же Ги ответил тебе?

— Ответил, что очень рад, — храбро солгала маленькая черноволосая женщина.

3. Записки Старого Старожила

Когда рано утром я бегу выпить чашку кофе в бистро Люссо на углу площади Данюб, Тереза, моя прислуга, как всегда, догоняет меня, крича:

— Мсье, мсье, дайте я вам хоть немного почищу пиджак, если вы не хотите надеть другой, поприличнее!

Я отмахиваюсь с досадой:

— Ни к чему, ни к чему, Тереза! Меня и так здесь каждая собака знает. Никого я этим пиджаком не удивлю.

И Тереза останавливается на пороге моего дома, смотрит мне вслед и тоже машет рукой:

— Ну как хотите. Правда, я забываю, что вы здесь — старый старожил.

Старый Старожил! Хотя, строго говоря, это тавтология, но лучше не придумаешь. Очень правильная, очень подходящая кличка для меня. Я родился здесь, в этом вот двухэтажном кирпичном домишке, который мой отец, маляр, пышно называл виллой. В пору моего рождения домишко считался одним из самых солидных и приличных здешних домов, выстроенных рабочими, ушедшими на покой. Правда, моя мать, протестантка, ни за что не позволила бы отцу какую-нибудь этакую легкомысленную фантазию на доме: лепнину там, или фриз, или новомодную решетку у двери — ни-ни-ни!

— Дом сделан для того, чтобы в нем жить, — строго говорила она.

Она была суровая и запасливая хозяйка, моя мать. До сих пор в подвале дома хранятся запасы сахара и спичек, которые она сохраняла «на всякий случай» с начала войны 1939 года. Когда я захожу в подвал, чтоб кинуть на полки ненужные журналы и книжки или надоевшую магнитофонную ленту, я натыкаюсь на пожелтевшие коробки, где лежит этот сахар. Он уже коричневый от времени и очень хрупкий, почти бесплотный, как все старые вещи. Зачем я его храню? Почему не выброшу? Право, не знаю. Не доходят руки. Некогда этим заняться. Не хватает духу копаться во всем этом старье…

Но я начал с отцовского пиджака, заляпанного краской разных цветов, слишком просторного для меня, хотя и я не тощ. Мне нравится донашивать отцовские одежки. А что касается до Люссо, его завсегдатаев и других соседей, то…

— Доброе утро, мсье, — почтительно приветствует меня молодой Клоссон, владелец автозаправочной станции на углу площади. Я знал еще его отца, а мой отец застал на этом месте еще каретную мастерскую старика Клоссона. Сын Клоссона иногда заходит ко мне попросить что-нибудь почитать. Он любит исторические книжки и политику.

— Здравствуй, Андре! — кричит из своего «ситроена» смуглый, как цыган, только что вернувшийся из Испании Никола Крийон. Мы с ним давние друзья и вместе были в Сопротивлении. Когда мы сходимся в редакции, нам есть что вспомнить.