Читать «Заговор графа Милорадовича» онлайн - страница 154

Дальнейший ход событий в Таганроге выглядит следующим образом (снова воспользуемся книгой Николая Михайловича): «улучшение было только кажущееся, и в последующие дни лихорадка усилилась, слабость стала проявляться еще нагляднее при общем упадке сил, сон сделался тревожным, и замечалась сонливость в течение всех этих дней, очень смущавшая Виллие. 14 ноября Государь встал, хотел бриться, но с ним сделался обморок, продолжавшийся довольно долго. Врачи перепугались, а еще более Елизавета Алексеевна; больного окончательно уложили в кровать, с которой он более не поднимался».

В этот день, 14 ноября, Виллие записал в дневнике, что предложил царю лекарство, «но получил отказ, по обыкновению. «Уходите!» Я заплакал, и, видя это, он мне сказал: «Подойдите, мой милый друг. Я надеюсь, что вы не сердитесь на меня за это. У меня свои причины!»».

Со своей стороны напомним, что в те же самые дни наступило вторичное осложнение болезни графа Витта! Почему никому за сто семьдесят семь лет не пришло в голову сложить в единую картину все нагромождение жутких историй, происшедших в достопамятном 1825 году???

Николай Михайлович сообщает: «15 ноября Государь пожелал приобщиться Св. Тайн, которые были ему даны священником Федотовым, с которым он оставался больше часа наедине во время исповеди и причащения».

Но это еще был не конец: 17 ноября Елизавета Алексеевна писала в письме в Петербург: «Ему заметно лучше, но он очень слаб». В тот же день Виллие записал в дневнике: «Князь[П.М.Волконский] в первый раз завладел моею постелью, чтобы быть ближе к Императору, барон Дибич находился внизу». Если Волконский хотел помочь императору, то несколько запоздал!

Дневник Виллие на следующий день: «Ни малейшей надежды спасти моего обожаемого повелителя. Я предупредил Императрицу, князя Волконского и Дибича».

Николай Михайлович завершает трагический рассказ: «к утру 19 [ноября]положение ухудшилось, силы оставляли больного, дыхание было затрудненное, и все постепенно готовились к окончательной развязке. Около 11 часов утра Александра I не стало. /…/ Тело Императора было тщательно набальзамировано /…/.

Как акт о кончине Александра I, так и протокол вскрытия были подписаны находившимися при его кончине лицами, с тою разницею, что первый акт был подписан генерал-адъютантами князем Волконским и Дибичем и только двумя медиками, Виллие и Штофрегеном, а протокол — девятью врачами и скреплен подписью генерал-адъютанта Чернышева».

Согласно свидетельствам очевидцев, при вскрытии все «найдено здоровым, только в голове нашли 5 унций воды».

Фактически нужно считать, что диагноз болезни и смерти императора так и не был установлен. То, что пишет, например, Николай Михайлович: «специфическая форма горячки (тифозный вид запущенной лихорадки, по нынешним понятиям)» — всего лишь наукообразный набор слов — как для начала XIX века, когда умер Александр, так и для начала XX, когда писал Николай Михайлович.