Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 417
Владимир Андреевич Брюханов
В конечном итоге Тихомиров и его жена оказались единственными из революционеров, извлекшими хоть какую-то выгоду из цареубийства, за которое заплатили жизнями десятки, а здоровьем — сотни террористов и их пособников, не считая совершенно посторонних людей.
Россия же заплатила за все это всей своей последующей историей.
В конце апреля 1881 года окончательно решался вопрос о том, следует ли давать ход законодательным изменениям конституционного характера, предлагаемым Лорис-Меликовым — это хорошо известно.
Понятно, что при этом спорящие стороны молчаливо (а иногда — и не молчаливо) оглядывались и на мнение террористов: не угодив последним можно было снова оказаться перед перспективой возобновления цареубийственных покушений. Это, несомненно, было очень важно для Александра III, совершенно неслучайно тщательно скрывавшегося от террористов в Гатчинском дворце, куда даже
Опять же хорошо известно, как разрешился этот критический вопрос: Победоносцев вызвал из Москвы Каткова, и тот объяснил царю, что непринятие конституции ничем ему, Александру III, не угрожает.
Тот факт, что игры полиции с Тихомировым и условия сохранения жизни Александру Михайлову продолжались еще долго после того, как никакого Лорис-Меликова во главе правительства уже не было, подтверждает, что отношения между самим Катковым и императором Александром III утряслись на весьма высоком уровне откровенности.
К каким аргументам прибег при этом Катков — не известно: свидетелей беседы не было, а никто из этих двоих ни устными, ни письменными откровениями по этому поводу не поделился. Но следствий из переговоров было два — и они общеизвестны.
Первым была публикация манифеста от 29 апреля 1881 года, ставящего
Вторым — то, что долг Каткова перед Московским университетом молодой царь взял на себя, оплатив его из собственного кармана.
Ни гибель царя, ни результаты заседания 8 марта 1881 года, ничего не решившего, не убедили Лорис-Меликова в том, что дело его
Тем не менее, Александр III просто боялся препятствовать возобновлению с 17 апреля правительственных совещаний, упорно продвигавших предложения Лориса. Победоносцев оставался уже в гордом одиночестве и вел себя удивительно сдержанно. Лорис продолжал считать, что «все схвачено».