Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 398

Поэтому вопрос о коронации жены царя (намеченной, по слухам, уже на август 1881) следовало начинать с введения конституционных преобразований. И к такому решению царя толкали не только жена и первый министр, но, главное, и старший сын, и невестка, явно нарывавшаяся на то, что ее-то по самой справедливости и следовало бы лишить всяких прав на престол — и к этому действительно шло дело.

Доходили ли замыслы самого Лорис-Меликова до того, чтобы способствовать и явно создавшемуся в перспективе изменению порядка престолонаследия — об этом никаких данных нет. Заметно, однако, что сам Лорис недооценивал того, насколько сгустилась атмосфера во дворцах — Зимнем и Аничковом — и насколько негативно должен был относиться сам цесаревич к любым поползновениям к лишению его восхождения на трон. Время сидения на двух стульях явно подходило к концу. Возможно, однако, Лорис это и понял — но тогда он должен был бы более ответственно отнестись к обеспечению собственной победы.

28 января 1881 года Лорис-Меликов внес свой проект созыва выборных представителей на рассмотрение императора — этой идее Валуева скоро должно было исполниться уже двадцать лет!

5 февраля проект обсуждался в совещании, на которое Лорис-Меликов собрал цесаревича Александра Александровича, великого князя Константина Николаевича, П.А. Валуева, Д.Н. Набокова, А.В. Адлерберга, нового министра финансов А.А. Абазы — ближайшего единомышленника Лорис Меликова и статс-секретаря князя С.Н. Урусова. Одобрив в принципе, передали проект для рассмотрегия в валуевском Особом совещании.

Устроить взрыв в Зимнем дворце в эту годовщину прошлогоднего взрыва народовольцы не могли. Не был готов и подкоп на Малой Садовой — встретились тяжелые технические осложнения (неожиданно наткнулись на канализационную магистраль, угрожавшую затопить всесь подкоп нечистотами) и начинался новый экономический кризис — сказалось расточительство прежних месяцев.

Не хватало денег даже на поддержание видимости деятельности сырной лавки Кобозевых: никаких запасов не было, все лежало на прилавке. Вера Фигнер вспоминала: «закупка сыров была скудная. Как невелики были наши средства на это колоссальной важности дело, показывает, что когда в критическую минуту я достала 300 р[ублей] на покупку товара, то это было счастьем».

Свидетельство Фроленко о его супруге Т.И. Лебедевой прямо накануне 1 марта: «на ее долю выпало спасать нескольких нас от голоданья, — как-то иссякли все наши денежные ресурсы. Пришлось сначала продать все лишнее из костюмов, вещей, но скоро дошло и до нелишнего. Каждая копейка стала дорога. Тогда Т.И. предлагает готовить обед на нескольких товарищей в нашей квартире и выполняет это одно время, несмотря на то, что после болезни была еще сильно слаба».

Словом, состояние было вполне кризисным, в этот раз — победа или финансовое банкротство (об избытке предателей в собственных рядах даже и не подозревалось)!