Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 333

Это было вполне серьезно, тем более, что в отношении Клеточникова Бух несколько обольщался. Но и у Буха не хватило душевных сил бросить дело и последовать совету своего внутреннего голоса: от самих поставленных задач захватывало дух!

«Без революции человеку семидесятых годов грозило полное крушение всего миросозерцания» — это снова тот же Тихомиров. А выдвинутый им самим лозунг цареубийства освобождал его соратников от черных сомнений!

Что же касается стремлений самой интеллектуальной верхушки террористов, то в отношении них можно выдвинуть следующие соображения.

Логический абсурд, в котором они очутились, был все же не полным. Существовала еще одна теоретическая возможность: сохранить самодержавие, но самим захватить в нем власть. Самогипноз, в какой все они погрузились, позволял расценивать такую возможность как достаточно реальную.

Много позднее выяснилось, что в принципе это не было утопией: Ленину, Троцкому, Сталину и двум-трем десяткам тысяч их единомышленников (весной 1917 их было не более того) именно это и удалось.

Без царя, а правительство рабочее — этот лозунг Парвуса и Троцкого 1905 года именно и воплотился в 1917 году, только рабочего в таком правительстве никого и ничего не могло быть в 1905 году и не было в 1917-м! Это и был захват власти революционерами, готовыми проводить в жизнь самые крайние социалистические принципы.

Поэтому ничего удивительного нет в том, что Тихомиров и Александр Михайлов попытались достичь того же — ведь по энергии, решительности и вере в собственную победу они нисколько не уступали Ленину, Троцкому, Сталину и самым железным из соратников последних. Эту веру, которой у него летом 1879 года все-таки не доставало (или, попросту, его еще не посвятили в суть дела), разделил со временем и наиболее гибкий из них — Желябов: мы уже писали о том, как осенью 1880 года он достаточно откровенно заявлял о захвате власти в собственные руки.

Заметим притом, что сами Михайлов, Тихомиров, а затем, возможно, Желябов, никаким самогипнозом не занимались и цареубийцами себя вовсе не считали: все детали покушения Соловьева явно указывают на то, что это была инсценировка, а никакое не покушение. Ниже мы покажем, что и все прочие покушения (до злополучного 1 марта 1881 года!) обладали теми же самыми особенностями.

Но все это не выглядело инсценировкой ни для многих миллионов россиян, ни для непосредственных участников этих акций — включая несчастного Соловьева. В смысле же этих совсем не бессмысленных террористических представлений нам еще предстоит разбираться.

Отвлекаясь же от технических деталей и тактических уловок, в которые были посвящены явно немногие из ведущих террористов, мы можем сформулировать главный жизненный принцип всех заговорщиков, объединившихся летом 1879 года. Он сводился к альтернативе: Победа или Смерть, которую более точно, чем Тихомиров, сформулировала Вера Фигнер.