Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 228

Весной и летом 1877 года движение набирало силу, но все развалилось в августе и начале сентября: «В короткое время в созданную нами среди чигиринцев тайную организацию вступило около 2.000 крестьян. Дело шло очень успешно; крестьяне, по нашему совету, заготовляли пики, мы собирались снабдить их огнестрельным оружием и осенью предполагалось начать восстание, но, вследствие неосторожности одного члена «Тайной Дружины», как Стефанович назвал эту крестьянскую организацию, заговор был открыт властями, почти все члены были арестованы, в том числе и мы трое: Стефанович, Бохановский и я».

Арестованные крестьяне, узнав на следствии о самозванстве агитаторов, бурно возмущались.

Моральный крах организаторов заговора был ошеломляющим.

Но это еще не стало концом «Чигиринского дела».

С одной стороны, пребывание Стефановича, Дейча и Бохановского в Киевской Лукьяновской тюрьме привело к организации нового заговора — для их освобождения, успешно осуществленного в мае 1878 года.

С другой стороны, чигиринские крестьяне, пострадавшие за легковерие и прочно засевшие за решетку, очутились теперь в окружении пропагандистов, густо населяющих места заключения, и получали теперь специфическое политическое образование. Через пару лет переговоры некоторых из этих теперь уже основательно распропагандированных крестьян с революционерами привели одного из последних, уже упоминавшегося М.Р. Попова, к идее возобновления пропаганды восстания в том же Чигирине: просвещенные тюрьмой мужики соглашались выступить теперь и без царского указа.

Но лидеры террористической фракции «Земли и Воли» Л.А. Тихомиров и А.Д. Михайлов, уже нацелившиеся на цареубийство, возмутились такому отвлечению сил и средств на бесперспективное дело. Это и решило окончательно раскол «Земли и Воли» в августе 1879.

Попов же, оказавшись одним из лидеров «Черного Передела», вскоре убедился, что чигиринские крестьяне, в тюрьмах не сидевшие, ничем по отсутствию революционных настроений не отличаются от остального российского крестьянства.

Вот это был уже конец. Но это был практический конец революционной пропаганды в народных массах (почти на два десятка лет в городах, а в деревнях — и на больший срок), но не конец самой «нечаевщины».

«Натансон не долго действовал и был арестован с револьвером в кармане, — «признак времени». Вообще револьверы стали появляться, хотя их еще и не пускали в ход».

Арест революционного лидера произошел в июне 1877 года, и на этот раз Натансона упекли в Сибирь до 1889 года.

Нечаевщина, таким образом, продолжала внедряться во все щели революционного подполья. Теперь на повестку дня вставал вопрос о вооруженной борьбе с царской администрацией, к которой не успел в свое время приступить Нечаев.

Сама же эта администрация вовсе и не подозревала тогда о подобных перспективах.

3.5. Александр II ищет популярности

Политика Александра II после 1866 года последовательностью не отличалась. С одной стороны, представители высшего дворянства, включенные в состав правительства, получили возможность руководить экономической перестройкой России в капиталистическом духе. С другой стороны, им не было позволено посягнуть на основное «достижение» Реформы 19 февраля — сохранение крестьянской общины. Смиряться с этим лидеры консервативной партии, прежде всего — граф Петр Шувалов, не собирались — и были совершенно правы.