Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 11

Для этого, однако, необходимо было внести соответствующие изменения в Основные законы империи. Именно эту личную задачу и имел в виду царь, подписывая указ 1 марта: зачаточное подобие парламента, вводимого в России, было бы уже вполне дееспособно для того, чтобы санкционировать такие перемены, а публика, благодарная за поддержку своих конституционных устремлений (названных Николаем II в 1895 году «бессмысленными») охотно поддержала бы Александра II в его семейных заботах, понятных каждому подданному.

А там уже дело дошло бы и до изменения закона о престолонаследии: вместо Александра III, жестко враждовавшего с отцом с самого 1866 года, новым цесаревичем стал бы Георгий — сын царя и Долгоруковой, родившийся в 1872 году.

Был бы Георгий I уместнее на российском троне, чем реально осуществившиеся преемники Царя-Освободителя — это было бы уже не так существенно при конституции, которая неизбежно развивалась бы и все более вступала в права — как и в прочих цивилизованных странах, к которым тогда принадлежала бы и Россия. Но важнее этого было бы то, что Россия избавилась бы от сюжетов, которыми она обязана лично Александру III и, главное, Николаю II.

Представить же себе нечто худшее, чем правление Николая II (разумеется — вместе со всем последовавшим после 1917 года), автор этих строк просто не в состоянии.

Заметим, однако, что династический кризис подстерегал бы Россию и в случае воцарения Георгия, потому что он прожил недолго (правда, в условиях, далеких от царского трона) и умер в 1913 году. Вот тогда, возможно, на трон должен был бы вступить малолетний Александр III — сын Георгия, родившийся в 1900 году.

Похоже, что узлы сгущения значительных человеческих конфликтов планируются (кем-то) с некоторой хронологической закономерностью, не зависящей от исходов конкретных людских решений, — примерно так, как биологи заранее составляют программы долгосрочных ботанических опытов с изначально не предвиденными результатами…

Вот об этом, может быть, стоило бы призадуматься моему глубокоуважаемому однокурснику, академику А.Т. Фоменко, его единомышленникам и оппонентам…

1 марта 1881 года, на набережной Екатерининского канала, вся дальнейшая судьба России оказалась сконцентрирована в бомбах нескольких террористов.

Первая бомба, брошенная студентом Н.И. Рысаковым (еще один предатель, уже на следующий день принявшийся выдавать всех своих сообщников, пытаясь вымолить себе жизнь), убила и ранила нескольких человек, но не нанесла физического вреда царю — кроме, возможно, некоторой контузии, сказавшейся на его поведении в последующие минуты. Разумеется, он оказался в шоке: растерянно задумался, топтался без всякого смысла на месте покушения, осматривался и заговаривал с людьми — и никто из охраны не поспешил немедленно увезти его.