Читать «Мифы и правда о восстании декабристов» онлайн - страница 326

Его мать, урожденная Кусова, была сестрой Н.И. Кусова — купца 1-й гильдии, петербургского городского головы и одного из главных акционеров Российско-Американской компании. А.П.Сапожников также был купцом 1-й гильдии, директором Государственного Коммерческого Банка и одним из директоров той же Российско-Американской компании.

Учитывая, что управляющим конторой этой же компании был, как упоминалось, Рылеев, можно констатировать, что замкнутый четырехугольник Рылеев — Оболенский — Ростовцев — Сапожников — и снова Рылеев представлял собой сплоченную группу людей, связанных дружескими или родственными, а одновременно и деловыми или служебными отношениями: каждая из вершин тесно соединялась с двумя соседними, а с диагональной могли поддерживаться лишь отношения нейтрального знакомства.

В критической ситуации 12 декабря весь «четырехугольник» был дружно задействован.

Ростовцев, по-видимому, застал у Оболенского то самое совещание, когда последний вместе с Рылеевым и декларировал собранным офицерам инструкции по исполнению приказа Диктатора о восстании — едва ли существенно, что более чем через двадцать лет Ростовцев несколько ошибся в подсчете собранных людей (а может быть, неверные данные были из других источников, преуменьшивших перечень собравшихся?). Неудивительно, что заговорщики при вошедшем постороннем замолчали, но, в свете последующего, едва ли могло быть, что он затем отправился восвояси: возможно, подождал в соседней комнате или, погуляв немного, снова подошел позднее, а может быть (и это не исключено!) присутствовал при продолжении совещания, представленный начальством как человек, которому можно доверять!

Последнее, разумеется, менее вероятно, т. к. существовала последующая возможность распространения сведений об этом странном эпизоде от кого-либо из присутствовавших. Впрочем, никто из них не рассказал и о случайном появлении Ростовцева, так что можно предположить любые подобные варианты — не в этих деталях дело.

Вызван ли был Ростовцев к Оболенскому специально (тогда замысел миссии созрел еще до его прихода; к обсуждению такой возможности мы еще вернемся) или судьба действительно занесла его случайно, подсказав Рылееву и Оболенскому последующие действия (события 12–14 декабря развивались в невероятном темпе, заставляя всех участников импровизировать на ходу!), но, теперь или раньше, лидеры декабристов решили задействовать Ростовцева.

Ему объяснили или (так было бы надежнее) продиктовали содержание письма к Николаю — ведь невозможно было доверить целиком всю столь важную миссию такому все же неопытному молодому человеку, а ставкой в игре были судьбы и жизни многих людей!

Кстати, копия письма Ростовцева к Николаю, представленная им Оболенскому и Рылееву 13 декабря, и была, скорее всего, этим первоначальным черновиком — который тем более нужно было вернуть, продемонстрировав как неутраченный: ведь на нем могли сохраниться автографы не одного Ростовцева! После 14 декабря они уже не могли быть уликой, так как теоретически могли возникнуть на этой бумаге уже 13 декабря после ее возвращения к Рылееву и Оболенскому!