Читать «Мифы и правда о восстании декабристов» онлайн - страница 221

Человек может лишний месяц походить в изношенной одежде или обуви, а вот прожить месяц без еды еще никому не удавалось! И цены на продовольствие полезли в первую очередь. Если к весне 1915 года общий прирост цен составил 25 % от уровня 1913 года, то цены на муку и хлебные товары поднялись уже на 40–50 %.

В условиях общей инфляции средняя зарплата рабочих Петрограда выросла к октябрю 1916 года в 2 раза по сравнению с довоенным временем, а цены на продукты питания там же — в 4 раза.

Осенью 1915 года от хлебных перебоев страдало население уже большинства городов России.

Определенную гарантию снабжения давала карточная система. И в Первую, и во Вторую мировые войны к ней прибегали во всех воюющих европейских государствах. Исключением не было и царское правительство, но в Петрограде и в Москве ее в феврале 1917 года еще не было, хотя она успешно функционировала совсем недалеко — в Пскове.

Принципиально было принято решение о введении карточек и в столицах, и как раз в феврале это стало предметом пересудов и слухов. До этого правительство пыталось сделать хорошую мину при плохой игре: создавало иллюзию вполне нормальной и не затронутой военными бедами жизни хотя бы в столицах — типично российский вариант показухи!

Постепенно сложился порочный круг: производители зерна почувствовали, что задержки в его продаже ведут к повышению цен, опережающему рост цен на остальные товары. Следовательно, чем позже продашь хлеб, тем больше выиграешь. Все новые и новые задержки в поставке хлеба давали селянам и торговцам-посредникам все большую и большую выгоду!

Выгоднее всего было вести дело к голоду в городах. Противовесом этому стремлению было только гражданское чувство долга, которое вступало в противоречие с элементарной жаждой наживы. Но чувство долга оказалось не безграничным, и городское население было бы обречено, если бы не прибегло в ответ к методам внеэкономического принуждения.

Россия выползла из этой ситуации только весной 1918 года, когда в деревни были посланы продотряды, приступившие к реквизициям. Найденная «палочка-выручалочка» оказалась с двумя концами: в 1921–1922 годах вымерло от голода от пяти до десяти миллионов дочиста ограбленных к тому времени сельских жителей.

Вскоре Россия снова попала в почти аналогичную ситуацию, и после перебоев в хлебном снабжении 1928–1929 годы крестьян попросту коллективизировали, лишив права собственности на продукты их труда; непосредственным результатом стал голод уже 1932–1933.

Царское правительство, об антинародной сущности которого столько писала оппозиционная пресса до революции и вся советская пресса после революции, оказалось неспособно к таким методам обращения с собственными подданными. Оно было обречено ждать, когда же продовольственные затруднения в городах поставят существующий режим на колени.