Читать «Усни, красавица» онлайн - страница 93

Лидочка уже поняла, что Шустов рассматривает Осетрова как главного подозреваемого. Но для этого ему надо доказать или заставить Осетрова самого поведать о том, как он приходил к Алене ночью. Инна отложила книжку, заложив ее указательным пальцем.

– Расскажите, что происходило во время вашей вечерней встречи с Аленой Флотской.

– Ничего особенного, мы разговаривали.

Роза вдруг узнала Лидочку.

– И вас тоже? – спросила она.

– Потише, – осадила ее Инна, словно они сидели в консерватории.

За дверью продолжался допрос.

– Значит, вы приезжаете вечером, после работы, где вы могли разрешить все ваши деловые проблемы, к своей молодой сослуживице просто поговорить.

– Да, – ответил Осетров. – У людей бывает нужда в беседе, в утешении старшего товарища.

– Надо ли понимать, что вы приехали к ней в качестве старшего товарища?

– Что за странная постановка вопроса? Я не вижу оснований для иронии.

– Вы пожилой человек, у вас семья, у вас есть внук.

– Два внука.

– Два внука… Но вы дружите с молодой одинокой женщиной, посещаете ее квартиру, чтобы она могла побеседовать с вами как со старшим товарищем.

– Я вас понял! – возмутился Осетров. – Понял, что вам удобнее и проще питаться слухами и сплетнями, которые распространяются в институте, в основном с помощью и посредством ее подруги Сони Пищик, которая, к сожалению, работает в нашей библиотеке.

– И никаких оснований к сплетням вы не давали.

– Нет!

– Ой, врет же! – возмутилась Роза. – Ведь врет, он же ходил к ней, они даже в дверях целовались.

– Погодите, – снова оборвала ее Соколовская.

Круглое личико Розы излучало радость кошечки, прижавшей лапкой мышь.

– Хорошо, – произнес сыщик Шустов, – более подробно с вами обсудит эту проблему следователь прокуратуры, который ведет это дело. Моя задача проще – я сейчас как бы собираю мнения, смотрю, кто, когда, где был. Значит, гражданке Пищик доверять не следует?

– Соне? Ни за что!

– Так я ей и передам. Сведения, которые она сообщила, являются чистой ложью. Гражданин Осетров не имел близких и интимных отношений с потерпевшей.

– Не имел.

Опять была некоторая пауза, значит, Шустов записывал ответы Осетрова.

Потом Шустов деловито и как бы между делом спросил:

– А что вы в шкатулку положили?

– Куда?

– В шкатулку. В шкатулку крупного размера, тридцать два на двадцать четыре сантиметра, изготовленную из карельской березы, которая стояла на комоде.

– Я вас не понимаю.

Голос Осетрова звучал настолько неубедительно, что любому понятно было, что он просто тянет время и соображает, продолжать ли запираться или сменить пластинку.

– Значит, все-таки подсмотрела, – сказал он.

– Подсмотрела, – согласился Шустов.

– Это он про меня, – прошептала Роза. Она догадалась и была этим горда.

– Хорошо, я все расскажу. Совершенно честно, но попрошу вас, по крайней мере пока, не записывать мои показания. Примите их в устной форме. Я, в силу своего общественного положения, не могу позволить себе появиться в суде, даже просто свидетелем. Мое прошлое вызывает ко мне вражду со стороны так называемых демократов. Это объективная реальность. До сих пор звучат призывы к ликвидации членов коммунистической партии. Я же был одним из ее руководителей.