Читать «Пропаганда как оружие в войне» онлайн - страница 16
Рудольф Зульцман
Это позволяло сделать соответствующие выводы о доходчивости и целесообразности собственной пропаганды и пропаганды противника.
РЕЗУЛЬТАТЫ ПИСЬМЕННОГО ОПРОСА ПЛЕННЫХ, ПРОВЕДЁННОГО АМЕРИКАНСКИМ ОТДЕЛОМ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ (в %)
1. Доверяете ли вы Гитлеру?
2. Считаете ли вы возможным изгнать союзников из Франции? (В марте 1945 года вопрос следует читать…изгнать…из Западной Германии?)
3. Верите ли вы в то, что Германия выиграет войну?
4. Верите ли вы, что после войны немецкий народ должен будет держать ответ за совершённое в ней?
5. Верите ли вы, что Германия имеет секретное оружие, которое может решающим образом повлиять на исход войны?
Ответы на поставленные вопросы показали, что, несмотря на шок, пережитый немцами при вторжении союзников в Европу, свыше 40 % пленных верило, что изгнание союзников из Франции было тогда еще вполне осуществимым делом. В ноябре, то есть во время активизации действий немецких войск, процент верящих достиг 50 в январе снова составил 40 и затем стал быстро падать. Характерно, что из опрошенных в августе 1944 года военнопленных более половины верило в конечную победу Германии; по мере того как положение становилось все более критическим, их число сокращалось, затем в ноябре снова поднялось до 50 %. Уже в январе 1945 года количество уверенных в победе Германии составляло 40 % числа опрошенных. Согласно этому американскому документу, число веривших в полководческий гений Гитлера составляло около 60 %, в ноябре эта цифра увеличилась и затем снизилась до минимальной величины (примерно 30 % всех опрошенных). В то, что Германия получит чудодейственное оружие, верила половина всех опрошенных с ноября по январь.
Доверие к Гитлеру и вера в чудесное оружие часто находились в вопиющем противоречии с обстановкой на фронтах. Моральный дух немецких солдат часто поднимался именно тогда, когда на фронте наступало самое отчаянное положение и спастись можно было только чудом.
Поэтому весьма своеобразным в пропагандистской войне явилось то, что западным державам не удалось использовать определенные критические моменты и своей пропагандой сломить моральный дух немецкого солдата. Надежда на чудо, а также сознание нелогичности политического поведения противника были у немцев вплоть до самого конца войны настолько сильными, что заглушали у них всякое желание верить пропаганде противника.
Страх перед местью и расплатой, готовившейся западными державами немецкому народу, был, как отмечают различные материалы американской статистики, сравнительно небольшим. Утвердительно на этот вопрос отвечало не более 20 % опрошенных. Американцы объясняют это обстоятельство верой широких масс немецкого народа в порядочность и честность американцев и англичан. Результаты подобных опросов на первый взгляд противоречат существовавшему ранее мнению, что военная пропаганда союзников в значительной степени способствовала укреплению воли немецкого народа к сопротивлению и этим самым затягивала войну. Действительно, многое из того, что было сделано американцами и что Запад расценивал как измену общему делу, ожесточило большую часть немецкого народа и вызвало в нем стремление к сопротивлению. Подавляющее большинство немецкого народа, несомненно, не могло представить себе политику, которую западные державы будут проводить после 1945 года, и считало предостережения Геббельса сильно преувеличенными. В этом противоречии между надеждой и реальностью и заключается вообще весь трагизм данного этапа пропаганды.
