Читать «Достопамятное жизнеописание Его Величества Абрагама Тонелли» онлайн - страница 28

30

По совершению похорон устроил великолепные поминки, дабы супруге моей были оказаны все почести. Позаботился о самых отменных яствах, и все сошло к моему и всеобщему удовольствию. Также нимало не жалел вин, что принесло мне чистосердечную радость.

31

С королем был по-прежнему в чувствительной дружбе. Часто вместе ели, и его величество неустанно утешал меня, превосходно все изъяснял о необходимости сопряжения вещей, о роке и тому подобном, из чего я, почитай, не понимал ни слова.

Также старался рассеять меня различными забавами и беседами, дабы отвратить меня от отчаяния. Так однажды рассказал он мне, что изловили множество воров и убийц, и он покуда еще не решил, повесить ли их или лучше помиловать. Я подивился столь дурному и чересчур человеколюбивому его воззрению. Сказал напрямик, что он никудышный король, ежели не находит надлежащего удовольствия в лишении жизни, и в будущем не сможет править с надлежащей твердостью. Видно по всему, что ему не привелось побывать в хорошей переделке с разбойниками; пусть только с ними познакомится, вот тогда увидит, что против этих исчадий нет надежного средства окромя виселицы. Самого однажды эти твари чуть не подстрелили на дереве, когда б по счастью не выручил сам себя удачной выдумкой.

Одним словом, урезонивал короля до тех пор, покуда он не издал милостивого соизволения, что все плуты будут повешены, дабы водворить в стране благостный мир. Также возымел желание поглядеть на этих бедняг и посетил их с королем. При сем случае они надеялись получить помилование, однако ж весьма в том обманулись: мы оба сказали им напрямик, что им назначено в сей жизни висеть на виселице; при этом и я ввернул несколько прекрасных изречений о необходимом сопряжении вещей. Плуты же оттого вовсе пришли в уныние.

Немало был изумлен, увидев среди них двух дюжих молодцов, что некогда хотели меня ограбить неподалеку от Польши. Не обинуясь, дал им себя признать и заметил, что им отныне придется оставить свое обыкновение снимать людей с деревьев выстрелами. Был несказанно доволен, что мог хорошенько отомстить этим тварям, ибо натерпелся через них страху свыше всякой меры.

На следующий день всех их казнили, опричь тех двух моих знакомцев, ибо они нашли способ удрать из тюрьмы. Поглядел, как всех их вздернули, и отправился с веселым духом домой, ибо не знал, что предстоит мне ночью.

Верно, было около полуночи, когда я заслышал какой-то треск, словно где случился пожар. Ан, и в самом деле был пожар, и я оттого пробудился. Все было объято пламенем, уже и обои занялись, я кинулся к одеже и едва спас штаны. Все остальное, а также и мой превосходный утешительный камешек, погорело. Сбежавшие ракальи и подложили огонь.

И вот стоял я в одной рубашке и штанах под окнами своего замка, меж тем как пламя спокойно пожирало все. Слуги с воплями метались вокруг и, так как я был совершенно безутешен, то тотчас же рассчитал их всех на месте. Сказал, что обнищал и погорел, остался без средств и, значит, не могу их дальше держать. Ушли, обливаясь слезами, и клялись правдой и честью, что во всю жизнь не приведется им больше увидеть столь прекрасных кушаний, не говоря уже о том, чтоб их отведать.