Читать «Европейское воспитание» онлайн - страница 20

Также была там одна молодая женщина, одетая в воинскую гимнастерку и лыжную шапочку, в накинутой на плечи тяжелой шинели немецкого солдата. Лицо ее поразило Янека своей величавой, задумчивой красотой. У нее на коленях лежало несколько пластинок, а у ног, между книгами и газетами, стоял старый механический фонограф.

— Кто это? — спросил чей-то насмешливый голос. — Что за младенец? Если я правильно вас понимаю, вы решили превратить нашу штаб-квартиру в kindergarten?

Янек видел только забинтованную голову и орлиный нос на изможденном лице этого человека.

— Это Пех, — пояснил Добранский. — На него никто не обращает внимания.

— Чтоб вы все сдохли!

— Ну хватит, Пех, — сказал Добранский.

— Это сын доктора Твардовского.

Воцарилось молчание, и Янек почувствовал, что все взгляды устремились на него. Молодая женщина подвинулась, уступая ему место, и он сел между нею и молодым человеком в белой фуражке польских студентов, носить которую немцы запрещали. Ему было лет двадцать пять, и его скулы были покрыты красными пятнами, которые Янек сразу узнал: он уже видел их на щеках лейтенанта Яблонского. Молодой человек улыбнулся и протянул ему руку.

— Servus, kolego¹, - поздоровался он по студенческому обычаю. — Меня зовут Тадек Хмура.

Женщина поставила на фонограф пластинку.

— «Полонез» Шопена, — сказала она.

Больше часа партизаны — многие прошли более десяти километров, добираясь сюда, — слушали эту музыку, все, что есть самого лучшего в человеке, словно бы для того, чтобы набраться уверенности; больше часа усталые, раненые, голодные, затравленные люди подтверждали свою веру в человеческое достоинство, которую не могли поколебать ни одно зверство, ни одно злодеяние. Янек никогда не забудет той минуты: суровые, мужественные лица, крошечный фонограф в землянке с голыми стенами, автоматы и винтовки на коленях, молодая женщина с закрытыми глазами, студент в белой фуражке и с лихорадочным взглядом, державший ее за руку; необычность, надежда, музыка, бесконечность.

Потом партизан Громада взял аккордеон, и человеческие голоса слились вновь, как прижимаются друг к другу люди, стремящиеся ободрить друг друга или, быть может, убаюкать себя иллюзиями.

Тогда Добранский вынул из-под гимнастерки тетрадь.

— Я начинаю! — объявил он.

Партизан с перевязанной головой серьезно сказал:

— Мы будем строгими, но справедливыми судьями.

Добранский раскрыл тетрадь.

— Называется «Простая сказка о холмах».

— Киплинг! — торжествующе выкрикнул партизан Пех.

— Это сказка для европейских детишек… Волшебная.

И он начал читать:

Кошка мяукнула, крыса пропищала, летучая мышь пролетела… Луна влезла на небо. Шесть холмов Европы медленно вышли из тени, потянулись, зевнули и пожелали друг другу доброго вечера на языке холмов.