Читать «Приключения 1989» онлайн - страница 218

— Здрасьте! — Она подала ему руку, которую Мотя крепко пожал. — Поезжайте! — крикнула она шоферу. — Я пешком!.. Вот увидела вас, и дрогнуло сердце! От радости, что дома.

Грузовичок натужно зафырчал и уехал, а Мотя так и остался стоять в растерянности.

— Ну вот, я и вернулась! — улыбаясь, вновь заговорила она. — И, честно говоря, очень рада вас видеть! А вы?

— Я тоже, — кивнул Мотя.

Он действительно обрадовался, ему нужна была в этот час её помощь и поддержка.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Да, ухожу из угрозыска, — кивнул Мотя.

— Куда? — встревожилась Таисья Федотовна.

— На завод, — мрачно ответил Мотя. — Чувствую в себе тягу индустриального созидания.

— Это хорошо! — вдруг сказала Морковина.

— Правда?.. — обрадовался Мотя.

— Да, — серьезно ответила Тася. — Я всегда видела в вас возвышенную перспективу роста! Но роста рабочего, трудового. А гоняться за бандитами, конечно, почетно, но что-то в этом есть мальчишеское, несерьезное. Я это поняла, когда столкнулась в районе с одним из ваших работников, Увалиным, — Морковина покраснела. — Он не совсем верно понимает семейный вопрос при социализме. Семья как ячейка общества, безусловно, остается, но какая семья? Семья нового типа, основанная на равноправии её членов, на взаимоуважении и товариществе. Семья — это здоровое содружество свободных и счастливых людей, ясно осознающих свою главную цель: строительство нового, социалистического общества. Разве не так, Матвей Петрович?..

— Вроде бы так. — вздохнул Мотя, туманно представляя себе совместную жизнь такой ячейки.

— А ваш товарищ Увалин… — Таисья Федотовна не договорила и снова покраснела. — Словом, должна отметить незрелость отдельных членов вашего комиссариата, а это весьма тревожит, ибо ясно вижу, как снова проникает к нам мораль буржуазии и капиталистов. Как вы считаете, Матвей Петрович?

— Что?.. — Мотя вспомнил лихого Увалина и подумал, что ему такое «содружество» уж никак не подойдет. Ему баба, хозяйка нужна.

— Вы не слушаете?.. — удивилась Таисья.

— Слушаю, но должен заметить, что… — Мотя взглянул на свою спутницу, увидел её насупленное, готовое к отпору лицо и вздохнул. — Я прошу прощенья, но мне очень надо по срочному делу! — выпалил вдруг Левушкин.

— Но мы же не договорили… — удивилась столь неожиданному ответу Морковина.

— Я скоро! — проговорил Мотя и решительно зашагал к дому на улице Коммунаров, где жил начоблугрозыска Путятин, ибо Левушкин внезапно решил: сейчас или никогда.

II

Семен Иванович Путятин ел красный борщ, густо наперченный, обильно заправленный сметаной, с крупной головкой репчатого лука вприкуску. Ел тайком ото всех, на кухне, ибо врач прописал строгий постельный режим, и совещание он проводил, лежа в постели. Но обсуждение страшного события так взволновало его, и такую крутую ненависть он ощутил к ползучему гаду Ковенчуку, что не выдержал, налил себе глубокую миску огненного, прямо с примуса, борща и стал хлебать, проворачивая в голове в очередной раз подробности преступлений банды. В этот миг Путятина и захватил Мотя, вломившись прямо на кухню и выложив свои обиды в лицо Семену Иванычу. В другое время Семен Иваныч пригласил бы Левушкина отужинать с ним, но вот-вот должна была вернуться Анфиса, которой врач велел следить за соблюдением режима, а та после смерти матери быстро обучилась командовать им, и Семен Иваныч уважал в дочери этот беспощадный дух, одновременно жалея её будущего мужа, которому придется туго относительно решения стратегических вопросов.