Читать «Крушение мировой революции. Брестский мир» онлайн - страница 2

Вопрос об эволюции взглядов Ленина после его прихода к власти в октябре 1917 года и о тех целях, которые Ленин ставил перед собой до и после переворота, является, видимо, основным при изучении истории Брестского договора и связанного с ним более общего вопроса: о мировой революции. Было бы ошибочным считать, что Ленин менял свои взгляды в зависимости от обстоятельств. Правильнее предполагать, что в любой ситуации он находил наилучший для реализации своих целей путь. Можно утверждать, что Ленин всю свою сознательную жизнь вел борьбу и, начиная примерно с 1903 года, — борьбу за власть. Труднее ответить на вопрос, нужна ли была ему власть для победы революции или же революция виделась средством для достижения власти.

Поскольку до 1917 года лидером революционного движения казалась Германия с ее самой сильной в мире социал-демократической партией, мировая революция подразумевала, конечно же, непременную революцию в Германии. Она не обязательно должна была начаться именно там, но победа ее в Германии казалась всем революционерам непременным залогом успеха. Иной трактовки мировой революции социал-демократическая риторика тех лет не допускала. А русский революционер Ленин до революции 1917 года не предполагал себе роли большей, чем руководителя экстремистского крыла русского социал-демократического движения, безусловно вторичного и подсобного, если иметь в виду коммунистическую революцию в Германии.

В дни, предшествовавшие объявлению войны, именно на германскую социал-демократию устремлены были взоры социалистов всего мира. Казалось, что, проголосовав в рейхстаге против предоставления правительству военных кредитов, германская социал-демократическая партия сможет остановить надвигающуюся трагедию. Однако германские социалисты проголосовали за кредиты, отчасти еще и потому, что надеялись благодаря войне свергнуть монархию в России, в которой они видели главного противника международного социалистического движения.

Первыми проголосовав за кредиты, немецкие социалисты развязали руки социалистам других стран. Вот что писал об этом плехановский орган меньшевиков-оборонцев:

«Интернационал оказался слаб. Германская социал-демократия, самая могучая часть его — не только не старалась бороться со своим правительством, когда оно объявило войну России и Франции и бросило свою армию на маленькую нейтральную Бельгию, но всей своей силой поддержала своего кайзера [...]. Смешно и наивно поэтому рассчитывать на германскую революцию. Социалисты России, Франции, Англии, Италии, Бельгии и т. д. должны, поэтому, участвовать в обороне своих стран и стремиться к победе над центральными империями».

Однако если в немецкой социал-демократии разочаровались меньшевики-оборонцы (выпускавшие газету во Франции на деньги французов), основная часть меньшевистской партии все-таки рассчитывала именно на германскую революцию. Надежды эти были столь велики, что прибывшему в Петроград весной 1917 года видному шведскому социал-демократу Карлу Брантингу ничего не оставалось, как предостеречь меньшевиков «от оптимистических надежд на то, что германские рабочие» восстанут «под влиянием и для поддержки русской революции», «а германские солдаты воткнут штыки в землю». Брантинг считал, что, пока германская армия побеждает, утопия надеяться на революционный взрыв. Считалось, что Брантинг был хорошо знаком со взглядами верхов германской социал-демократии. И сказанное было для меньшевиков неприятной неожиданностью. На созванном совещании выступивший с патетической речью И.Г. Церетели обратился «к европейскому социалистическому пролетариату» с призывом «спасти русскую революцию», «активно добиваясь скорейшего окончания войны демократическим миром». Но ничего утешительного Брантинг не сказал и не пообещал поддержки.