Читать «Древнее сказание» онлайн - страница 236

Первые балки и доски вскоре обозначили на земле основание будущего княжьего дома. Посередине поставили стол, покрытый шитыми полотенцами, а на них лежал хлеб, чтобы в нем не встретилось недостатка. Когда все уже было готово и первому человеку следовало переступить порог, через него сперва погнали барана, которого тут же и принесли богам, затем вошел Пяст и старшины, угощавшие каждого, кто входил внутрь сруба. Пение без умолку продолжалось день целый и ночь…

Ранним утром после вчерашнего торжества начал расходиться народ по домам; воеводы возвращались к себе со своими дружинами. Остались лишь немногие для того, чтобы на всякий случай было кому защитить новый город и князя. Леса оглашались веселыми песнями: все радовались, что после бури настал, наконец, столь желанный мир.

Работа между тем быстро подвигалась вперед. Княжеский дом, а затем дома для его дружины и другие строения, точно из земли вырастали.

Пястун до тех пор жил в простом шалаше, пока не окончили его нового дома. Но и после того старик продолжал частенько-таки навещать свою прежнюю хижину в лесу, с которой ему на первых порах нелегко было расставаться. Когда наконец и крыша явилась на новом доме и двери можно было уж запирать, весь скарб старого бортника перевезли из его ветхой хижины в новый княжеский дом, чтобы прежняя бедность Пяста всегда напоминала ему и его потомкам, что он из кмета по воле народа сделался князем.

Хотя старик и начал носить княжеский плащ и колпак, но старую сермягу свою он приказал повесить в светлице на видном месте, чтобы всегда мог увидеть ее, когда вздумается. Велел он тоже перед домом поставить улей в воспоминание любимого пчельника. А весною случилось событие, до тех пор никем и не слыханное: аист, живший на старой хижине Пяста, свил себе гнездо на его княжеском доме.

Сына своего, Земовида, старый князь так воспитывал, чтобы он никогда не забывал о своем происхождении и наравне с беднейшими кметами умел бы довольствоваться немногим, не боясь труда, голода, стужи, в случае если бы обстоятельства того потребовали.

Нам остается теперь сказать несколько слов о судьбе Домана и Дивы, которая вскоре решилась.

Когда кметы разъехались по домам, вернулся и Доман к себе. Он долго мучился, не зная, что делать, чтоб уж раз навсегда или позабыть красавицу, образ которой никак не мог изгнать из своей головы, или решиться похитить ее из храма. Добек все еще лежал в Визуновой хижине: рана его заживала плохо. У Домана, таким образом, был предлог отправиться на остров, чтоб навестить старого друга, чему, конечно, никто бы не стал удивляться. Наконец Доман решился съездить на Ледницу, но уже не один. Он избрал из числа своих слуг несколько более сильных парней и велел им следовать за собою.