Читать «Записки» онлайн - страница 141

Тогда он рассказал свою историю: на него вместе с другими его товарищами-гвардейцами, завели уголовное дело за оскорбительность речей против императора; прочих сослали в Сибирь, а его предали пытке и с переломанными членами, отрешенным от службы сослали в Вологду, в имение дяди, взявшего его на поруки.

Продолжать свидание без всякой надежды помочь было слишком тяжело; я могла только сожалеть о несчастье. Но вид этого молодого человека, изуродованного орудием пытки, с порванными нервами, долго терзал мое воображение.

Вскоре после того посетила меня Воронцова с дочерью. Она была не близкой мне родственницей, но женщиной вполне уважаемой мной. Младший ее сын, достойный человек в полном значении этого слова, в юности был отдан на мое попечение и до шестнадцатилетнего возраста, до поступления в армию в чине майора, воспитывался под моим руководством. Добрые нравственные начала и прекрасное поведение, глубокое уважение к матери составляли главные черты его характера, будучи гордостью и утешением для матери. Из благодарности к моим заботам о его воспитании она старалась при всяком удобном случае выразить свое внимание ко мне. Поселившись неподалеку, она пробыла целую неделю в моей деревне. Несколько книг, привезенных из Троицкого, карандаши, служившие нам для рисования окружающих сцен на рабочем столе за неимением бумаги, разнообразили наши скучные часы; другие занятия и шутки одного казака, служившего при мне, прогоняли черные думы, и все мы начали мало-помалу привыкать к своей жизни.

В апреле месяце я услышала от крестьян, что по весне ближайшая река обыкновенно прибывает и заливает берега на пространстве двух или трех верст. Паромов или дощаников для переправы здесь нет, за исключением утлых рыбачьих лодок. У нас нет карет на колесах, и негде их достать. Вследствие всего этого я решила до наступления разлива написать письмо императрице.

Я умоляла ее попросить императора дозволить мне возвратиться в Троицкое, где я могла бы пользоваться медицинской помощью и не отлучаться из своего дома без особого позволения; таким образом, мы избавились бы от стеснений и всевозможных неудобств, переносимых нами в крестьянской избе.

В том же пакете я послала незапечатанное письмо императору. И должна сказать, что оно было написано скорее в презрительном, нежели в покорно-умоляющем тоне. Я описала свое хилое здоровье и выразила полное равнодушие к тому, где мне суждено умереть. И в самом деле, о себе я не хлопотала, но не могла без сожаления и упрека видеть положение своих близких, так великодушно разделивших со мной страдания ссылки. Поведение мое, говорила я, при жизни его матери не было отмечено ни одним дурным намерением против личности или власти государя, и я просила об одном: позволить мне переехать в Троицкое и там заключить себя в уединении. Если государь считает меня недостойной и этой милости, то я прошу его ради моих горемычных слуг и друзей.