Читать «Красивые души» онлайн - страница 35

Что хотела сказать бабушка своему сыну Сигэру? Может быть, по ее сознанию, не отличавшему Сигэру от Каору, бродила тень мужчины, которого она когда-то любила? Кажется, она говорила совсем не о Кюсаку Токиве. Кюсаку играл исключительно роль объекта бабушкиной ненависти. До сих пор она никому не могла открыться, но, похоже, бабушка втайне продолжала жить любовью, которую не могла забыть, даже если бы захотела. Остановка сердца дала осложнение на мозг, теперь бабушка освободилась от цензуры, которой подвергала свою память, и запечатанная история ее любви возродилась четко и ярко. У бабушки больше не было обязательств сохранять тайну.

– Расскажи мне о нем. Кем он был? – Каору не мог удержаться от соблазна хоть одним глазком взглянуть на бабушкин кровавый источник.

– Его преследовала тайная полиция. В Канде. Я пошла в магазин «Марудзэн» забрать пластинку, которую я заказала. Слегка задев меня, он пробежал мимо, в сторону Комагавадай. Догонявший его полицейский столкнулся со мной, я уронила добытую с таким трудом пластинку, и она разбилась. Мой любимый Шопен в исполнении Корто! Полицейский заорал: «С дороги!» – оттолкнул меня и побежал дальше, вслед за ним. Пластинку было не вернуть. Плача, я собрала осколки и пошла в храм Святого Николая. Молящиеся люди красивы. Я тоже помолилась – о том, чтобы полицейские не поймали его. Наверное, моя молитва была услышана. Я поехала домой, села в поезд, и, когда выходила на станции Ёцуя, он вышел из того же вагона, что и я. Встретиться два раза за один день в огромном Токио – больше, чем простая случайность. Наверное, пробегая мимо меня, он хорошенько разглядел мое лицо. «Мы снова встретились», – сказал он мне. Я пожаловалась, что полицейский разбил мою пластинку, и сказала: «Все это из-за тебя, потому что ты убегал от полицейского». Он рассмеялся и пообещал склеить пластинку. Никогда раньше я не видела социалиста с такой доброй улыбкой. Я молча отдала ему осколки. Он спросил, где я живу, и пообещал принести пластинку через несколько дней. Во мне начало зарождаться непонятное чувство. Он, как и обещал, принес мне домой в Ёцую пластинку, аккуратно склеенную желатиновым клеем. Я сказала, что хочу отблагодарить его, и спросила, где он живет. Я хотела написать ему стихотворение. Отправила бы его письмом, чтобы и он стал одним из читателей моих стихов. Кровавый источник пробудился. Вокруг пронзительно восхваляли свободную любовь. Те, кто занимался ею, побаивались посторонних взглядов, но гордились собой: смотрите, какие мы передовые и новомодные. Свободная любовь пьянила воображение девушек, еще не знавших любви. Он сказал: «Любящие мужчина и женщина равны». «Врет наверняка», – подумала я. Но именно это и притягивало. Мне не хотелось становиться такой, как мать, и я решила ему поверить… Он жил, меняя одно за другим свои тайные убежища. Мои стихи всегда доходили до него через его друзей. Я написала ему: «Если бы я могла быть с тобою рядом, я помогала бы тебе в твоем опасном деле», хотя и не понимала, что он собирается сделать. Он говорил: «Государство не нужно. Капитал не нужен. Теперь студенты, женщины, рабочие, люди искусства будут противостоять государству и капиталу».