Читать «Русь нерусская: Как рождалась «Piдна мова»» онлайн - страница 48

Точно также, по мнению М.Ф.Левицкого, следует заменить «некоторые новые, «кованные» слова, которые не совсем удачны» (такими неудачно выкованными словами, помимо слов «відносини», «зносини», «обставини», он называл слова: «майбутній», «впливати», «скількість» и др.). «Правда, — писал Модест Филиппович, — не легкое это дело «выковать» меткое слово так, чтобы оно было «в духе» языка, но хоть оно трудно, а надо стараться».

Вместе с тем, М.Ф.Левицкий все-таки требовал не забывать и про «москализмы», которые «также досадны и нежелательны, как «полонизмы». Очищение от тех и от других, был уверен литератор, позволит создать язык, приемлемый для всех «сознательных украинцев». Пока же «эти москализмы и полонизмы очень приближают наш современный литературный язык к еврейскому (современному) языку. Тот язык есть испорченный немецкий (швабский) язык с некоторыми отличиями в фонетике, с добавлением небольшого числа слов древнееврейских; но как не хватает в разговоре какого слова или трудно вспомнить его, то наши евреи сразу берут польское или русское слово, иногда перекручивают его фонетику, добавляют в конце «-ес» и пускают в употребление».

Однако главное препятствие на пути превращения украинского литературного языка в конкурентоспособный, Модест Филиппович видел в самих украинских литераторах: «Кажется, что они думают чужим языком, польским или русским, а только рука их пишет по-украински». Опять же: о том, зачем думающим по-польски или по-русски нужен какой-то новый язык «национально сознательный» деятель не распространялся. Вместо этого он призывал всех пишущих по-украински заботиться о чистоте языка, заявлял, что все украинские писатели «должны, пишучи или хотя бы переписывая начисто, обдумать всякое свое слово, поразмыслить, нет ли лучшего, по нашему ли оно сказано, должны думать по-украински, а не каким-то другим языком».

Несколько по иному подошел к проблеме языка Иван Иванович Огиенко. Он решил исследовать «как читают и пишут по украински наши крестьяне, что им читать и писать легче, что тяжелее, какие написания им понятны, какие нет». Исследования И.И.Огиенко проводил в Радомышльском уезде Киевской губернии (ныне территория Житомирской области), привлекая к ним крестьян различного уровня образованности и возраста, взрослых людей и школьников, тех, кто прошел курс обучения в каком-либо учебном заведении и тех, кто выучился грамоте самостоятельно.

Результаты оказались неутешительными для украинофилов. Читали крестьяне «на русский лад». «Украинское «и», как правило, читают по-русски». «Что касается «ї», то его сначала читают как «і»… Вообще, кто не имел в руках украинской книжки, тому удивительны были эти две точки над «і», и меня часто любопытные спрашивали, что это за знак такой, что «так густо точек сверху», а один мальчик, дойдя при чтении до слова «її», остановился, долго внимательно присматривался и наконец прочитал «її» как «п», — рассказывал исследователь. «Е», как правило, читают по-русски». «Букву «є» читают почти все как русское «э»… Кто совсем не знал украинской книжки, тот останавливается на этом «є» и долго его рассматривает, удивляясь, чего б это ему задом стоять, и не знает, как его произнести». «Нашу букву «г»» читают сразу как «г». «На апостроф, как правило, не обращают никакого внимания, и читают, обходя его» (как пример Огиенко приводил слова: «дев'ять», «п'ять», которые читались крестьянами как «девять», «пять»). «Бывало иногда, что читающий на апострофе останавливается и спрашивает, что это такое; один крестьянин, дойдя до слова «п'ять», остановился и спросил, куда относится «п» — или к предыдущему слову или к следующему».