Читать «Гулливер и его любовь» онлайн - страница 64
Андрей Бычков
Они все еще лежали в постели.
– Мы изменили мир? – благодарно улыбнулась Люба.
Евгений засмеялся.
– Мы только начали.
– Как Гулливер и его Любовь, – засмеялась и она, – шагнем мы через дома и тогда под нашими шагами захрустит их прозрачное человеческое стекло.
– Но не ради мести, а во имя
– А что будет тогда?
– После того, как мир изменится?
– Да?
Евгений с улыбкой посмотрел на нее.
– Никто этого не знает.
– Разве не вернется то, что было раньше, о чем говорили религии?
– Всё станет другим.
– А Бог, Дьявол?
Он усмехнулся.
– Ты хочешь сказать, что мы все же кем-то посланы? Может быть, и так. На старом языке – так.
– А на новом?
– На новом… – он замолчал и задумался.
– Когда я была маленькой, – сказала Люба, – я думала, что все возвращается и все оживает, как прежде. Что Иисус Христос, узнав смерть, не возносится, а оживает на кресте. Время просто поворачивает вспять. Те же палачи, что распяли Его, снимают Его живым и отпускают. Что все, как в обратном кино. И так же будет и со мной. Когда я состарюсь и умру, то оживу снова и буду жить обратно, пока снова не стану маленькой и счастливой.
Он грустно усмехнулся.
– А потом, взрослея, ты поняла, что, предав Его однажды, они уже никогда не отпустят Его живым.
Она вздохнула.
– Но Он… Он же воскресает все равно?
Евгений взял сигареты со столика и закурил.
– Но для каждого по-разному.
Солнце, пробиваясь сквозь жалюзи, посеребрило полосками хлеб на столе и бокалы с вином.
– Ты меня любишь? – тихо спросила Люба.
Он посмотрел на нее, глаза ее блестели, в них был свет.
– Да, – также тихо ответил и он.
8
Подходя к низкому стильному зданию фирмы «Tukzar», в подвале которого арендовала свои пространства гештальт-терапия, Ирина вдруг с тоской подумала, что теперь она во всем зависит от доктора Эм. Ей вдруг даже показалось, что доктор Эм заменила ей братьев, которые когда-то сажали ее на зеркало. Конечно, за эти полтора года она стала гораздо увереннее в себе. Изменилась даже ее походка, она стала двигаться, широко расставляя ноги и уверенно наступая на всю стопу. Иногда ей даже нравилось представлять себя мужчиной, как будто у нее что-то даже слегка поддувалось в промежности. Что-то, с чем она бессознательно отождествляла докторшу Эм. Спустя несколько месяцев после начала процесса монашка ушла из монастырской больницы и теперь работала медсестрой на «скорой помощи». Эта служба и лучше оплачивалась, и теперь, слава Богу, ее не захватывало и то печальное чувство бесполезности молитвы, особенно когда в больнице умирали молодые верующие. Теперь, когда молодого верующего (а разве не всегда ли можно определить по крестику?) сбивала машина, Ирина уже не молилась, а прежде всего делала все необходимое – проверяла пульс, давление, смотрела зрачки, ставила капельницу (если еще оставалось куда, в мелкую или висящую вену попасть ведь всегда труднее). Выезжая, как правило, без санитаров, которых теперь все труднее было оторвать от телевизора, она мобилизовывала случайных зевак, чтобы те не толпились и не пучились на чужую кровь, а лучше, не стесняясь, помогали переложить несчастного на «волочок» и перенести в машину. Конечно, если жертва все-таки умирала, чего Ирина, разумеется, боялась больше всего, потому что тогда зеваки (а еще хуже – родственники) начинали обвинять почему-то прежде всего ее, что она что-то сделала не так или даже нарочно, то Ирина была уже озабочена опять же не бесполезной молитвой, а делом – как правильно составить карточку, чтобы ее, Ирину, нельзя было ни в чем обвинить, ведь все, в чем можно обвинить, наказывается законом. А провинившуюся медсестру закон наказывает сроком от трех до пяти. Конечно, если совсем честно, то Ирина не любила и эту свою работу. Ну, а кто ее любит, эту свою работу? Но зато благодаря работе (благодаря, конечно же, доктору Эм) Ирина смогла наконец выйти замуж, хотя и… то, что касается детей…
