Читать «Оттепель» онлайн - страница 2

– Я из Питера, а вы? - не отставал он.

Карнаухов перестал расковыривать дырку в скамье и с искренним сочувствием посмотрел на старика. Потом вдруг подумал, что, несмотря на относительно благообразный вид, тот сейчас наверняка примется клянчить деньги.

– Екатеринбург, - отчеканил он.

– Метеоролог по профессии, - раскручивал свой сценарий старик.

И во второй раз подряд силок был поставлен удачно. Теперь уже Карнаухов положительно заинтересовался своим собеседником. Метеоролог, пожилой, да еще и из Питера… Непростой, должно быть, судьбы человек. Страшно даже представить, чего ему пришлось натерпеться за последние двадцать лет.

– Вы тоже думаете, что мы виноваты? - в лоб спросил Бордовский.

– Вы - метеорологи? Или вы - все мы? - уточнил Карнаухов.

– Мы - что не сумели предсказать. Вы - что допустили.

Алексей дернул плечами. Вступать в экзистенциальные споры посреди недешевой экскурсии по каналам он не собирался.

– Поймите, заранее предсказать это было сложно. Помните тот ноябрь? Ведь тогда все предвещало скорые заморозки. Долгую холодную зиму, и хорошо, если не ядерную, - Бордовский суетливо улыбнулся. - Достаточно было выйти на улицу, чтобы кожей почувствовать - такого не было с пятидесятых, спросите у старожилов. Не говоря уже о телевизоре.

– Просчитались.

– Просчитались, - признал Бордовский. - Зима оказалась теплее, чем можно было себе представить. А в марте…

– Оттепель, - кивнул Карнаухов.

– Оттепель. Слышу, как вы произносите это слово, молодой человек, - насупился старик. - Но вы должны понимать - это для вашего поколения оно обрело такое значение. А для нас…

Карнаухов скривился. Если Бордовский и заметил его гримасу, то вида подавать не стал. В его голосе звякнуло железо: он непременно хотел досказать.

– Мы так ждали оттепели… Мы ждали ее последнюю тысячу лет. Ждали столько, сколько наш народ помнил себя, и еще за долгие века до этого. Европа освободилась из-под ледяной скорлупы еще сто веков назад, отряхнулась и оперилась. До Азии армада льдов так толком и не дошла. А Россия, с древности чуть ли не целиком закованная в вечную мерзлоту, никогда и не знала тепла. Валенки и тулупы для тела, чай и водка для души - каждый, кому довелось появиться тут на свет, должен был согреваться сам. Мне еще до потепления случалось ездить во Францию, в Италию. Рим, Венеция… - старик кивнул на канал и грустно усмехнулся. - И частенько думал: за что нам такая кара? Почему у них зимой называются два дождливых месяца, а у нас три четверти года на улицу выйти невозможно?

– Зато теперь-то вы, наверное, довольны… - буркнул Карнаухов, но старик будто его не слышал.

– А бесконечной нашей зимой жизнь продолжала теплиться только в кухоньках миллионов квартир, - продолжал он. - Не знаю уж, помните ли вы это время… Извечные кухонные посиделки неизбежно перерастали у нас в кухонное диссидентство - тепло и вольнодумие для многих означало одно и то же. И прибежище им было одно - пятачок в четыре квадратных метра, аккурат между чайником, холодильником и газовой плитой.

Мимо протарахтел военный катер, и китайцы метнулись к корме, судорожно щелкая фотоаппаратами. Достигнув того места, где Старый канал вливался в небольшое круглое озеро, окаймленное стенами министерств, лодочник мягко повел руль, и гондола стала забирать влево, вычерчивая на мутной воде широкую дугу.