Читать «Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 4» онлайн - страница 45

Антон Иванович Первушин

Я стоял на балконе, попивал воду и думал о том, что на острове, должно быть, начались каникулы.

Когда я спустился вниз, администратор за стойкой протянул мне вырванный из блокнота листок. Это был лысый старик в рубашке с короткими рукавами, его обрюзгшие, поросшие серебристой щетиной щеки, тяжеловатый подбородок и нос с мраморными прожилками говорили о скрытности. Помедлив, я взял записку, отошел к стеклянным дверям и прочитал накарябанные рукой администратора английские слова: «Сынок! Почему бы тебе не прогуляться к Соленому озеру сегодня после обеда». Именно так, без вопросительного знака. И подпись внизу: «Мамуля».

Прочитав подпись, я обернулся в сторону администратора. Мне показалось, он ухмыляется. Скорее всего, это был просто старческий тик. Если бы он увидел Мамулю, его бы еще не так перекосило.

Я спрятал записку в карман майки, открыл стеклянную дверь и вышел под арку. Кавалькада школьников, проехала, не оставив после себя ничего, кроме клочьев пены на каменных плитках. Две старухи в черном торопливо прошли в ту сторону, где исчезли мотоциклисты. Я подумал, что в последние дни их стало значительно меньше на улицах города. В стране приняли новый закон о пожилых людях. Им бесплатно предоставлялись земельные участки и жилье за чертой города, на бывших британских колониальных территориях. Кто-то из оппозиции называл это резервациями для стариков. Это все, что я с моим скудным греческим смог почерпнуть из местных новостей.

Я позавтракал в «Ромеос». Старик-повар сказал, что это его последний день в Ларнаке, чемоданы уже собраны.

В одиннадцатом часу утра я отправился на пляж. Мне нужно было убить время. С каждым шагом воздух свежел, появился ветерок, он трепал разноцветные лепестки матерчатых зонтов над ресторанными столиками. Не успел я пересечь Пальмовую аллею, как по дороге за моей спиной снова с треском и гиканьем промчалась кавалькада школьников в развевающихся лохмотьях, только теперь молодые лоботрясы спешили в обратную сторону. Никто не обращал на них внимания.

Позади торговых тентов, ломящихся от орехов, сухофруктов и сластей из патоки, озабоченные монтировщики возводили странное сооружение, похожее на стапеля для запуска ракеты. Со вчерашнего дня здесь произошли большие перемены. Появились ряды белых пластмассовых креслиц, ориентированных на некий, незримый пока, центр. В крайнем из них сидела девушка топлесс, в белой панаме и темных очках. Она молча убрала ноги, когда я проходил мимо.

Повсюду пестрели плакаты с одним-единственным словом — красным на черном фоне: «Катаклизмос».

Катаклизмов мне только не хватало.

Я спустился к блестящей воде. Солнце поднималось над крышей отеля «Пафос». Все пространство от старинного портового форта до сложенного из крупных булыжников мола было усеяно разложенными лежаками, синими и зелеными, по большей части пустыми. Море было серым и неприветливым. Сырой ветер пронизывал насквозь, и я не удивился, что никто не спешит лезть в воду.