Читать «Тропами подводными» онлайн - страница 96

Известно, что чувствительность цветной пленки значительно ниже, чем у черно-белой. Это первый фактор. Второй куда сложнее.

Начнем с того, что морская вода хотя и очень прозрачна, но, как это кажется на первый взгляд, она не бесцветна и, к сожалению, совершенно неодинаково пропускает через себя различные лучи солнечного спектра. Например, к красной части у нее особо строгое отношение. Затем задерживается оранжевый и желтый. К желто-зеленому, зелено-синему и фиолетовому частям спектра морская вода более благосклонна.

Вот почему для аквалангиста, пребывающего чаще всего на глубинах от 15 до 40 метров, подводный мир запоминается зелено-фиолетовым.

Итак, морская вода — первоклассный голубой фильтр, 2–2, 5-метровый столб которой практически полностью поглощает красные и оранжевые лучи.

Читатель, очевидно, хорошо помнит рассказы Жака-Ива Кусто и других пионеров — исследователей морских глубин о том, что там рыбья, красная рыбья кровь — коричневая и даже зеленая. Когда мне довелось впервые вытаскивать раненого луциана и я увидел темно-коричневую кровь, ставшую на поверхности ярко-алой, то особенно этому не удивился, ибо знал о подобном явлении; но когда однажды, обнаружив на глубоководном пляже невиданных до того размеров совершенно белую морскую звезду, я прихватил ее с собой и на поверхности увидел, что она ярко-красная, как ей и положено было быть, вот тут моему удивлению не было конца.

В связи с этим мне хочется рассказать и о двух экспериментах, которые мы проделали вместе с моим другом Альберто, когда осваивали фотографирование на цветную пленку под водой.

В студии у Альберто мы раскрасили совершенно белый кусок мрамора десятисантиметровыми разноцветными линиями: оранжевой, зеленой, темно-багровой, синей, желтой и ярко-красной. Зарядили акваланги сжатым воздухом и отправились в море. День был безоблачным. Солнце безжалостно обжигало, неся на наши головы поток света, равный 140 тысячам люкс. Мы вышли в море точно в полдень, и солнце стояло в зените.

Спрятав раскрашенный кусок мрамора в мешок, мы стали опускаться на дно. Как показал промер лотлинем, оно находилось на глубине 38 метров. Видимость была отличной, но, как только мы погрузились в воду, увидели лишь смутные очертания коралловых нагромождений. Став на дно, мы огляделись. Все, что видел глаз, было окутано плотной серо-синей дымкой. Граница видимого в радиусе трех метров. Из темноты на нас выплывают рыбы. Лучи кораллов, водоросли, актинии, звезды, лангуст — одного цвета. По очертаниям все, как наверху, но жутковато.

Альберто подает знак, и я достаю из мешка нашу «зебру». Она темно-серо-фиолетовая. Нельзя даже различить границ между полосами.

Альберто готовит аппарат, смотрит на глубиномер — 37,5 метра, и мы начинаем подъем. Светящаяся стрелка глубиномера ползет влево наверх — 25, 20 метров. Начинает прорисовываться синий цвет. За 18 метрами — зеленый. На границе десяти обозначаются багровый и желтый. Оранжевый засверкал цветом спелого апельсина на глубине в 5 метров, а красный — почти перед самой поверхностью.