Читать «Антология черного юмора» онлайн - страница 190

Мужчина: Да нет же, говорю тебе, мы ведь даже и не пробовали понять. Может быть, давай сейчас? Так или иначе, это проще всего...

Лошадь: О нет, прошу, не доверяйтесь этим веским аргументам, все их величие — ничто, пустая болтовня. Отриньте их, увещевайте самыми бессмысленными отговорками, и увидите, им только этого и надо.

Мужчина: С чего это вдруг? У меня что, мало других дурацких забот, чтобы еще бегать за хвостом миллионера?

Лошадь: Ну, не знаю — мой возлюбленный берёг меня, как зеницу ока.

Мужчина: Но я стараюсь!

Лошадь: Что ни говори, мы все же одного поля ягоды.

ГОЛОВОНОЖКА

«Просится ходить — и все тут, — всплескивая руками, рассказывала женщина соседке. — Твердит день-деньской, что уже отлично выучился ходить, и, дескать, с такими ножищами, как у него, можно по пять километров в час отмахивать. Готовлю тут горошек, так он вырвался, да как сиганет — по всему дому его ловила. Только под половик бы не нырнул; но потом думаю: ладно, ножки-то у него крохотные, еле до пола достают, пусть себе носится. И так мне, знаете, приятно было его было впервой-то на ногах видеть...» — и рассказчица пустилась в нескончаемые подробности касательно походки и ужимок своего чада, которые казались ей просто уморительными.

«Ну, махонький он еще ходить-то, — посмеиваясь твердила соседка. — Мой вот позже пошел, и то пару раз уж на камнях споткнулся».

«Да-да, мал он у вас, что ни говори, — приговаривала она, и мать качала в ответ головой, то и дело оборачиваясь к кухонной двери, будто следила за чем-то. — Негоже в такие годы дитё наземь ставить — разъедутся ноги, что будешь с ним делать? Врача-то на дом не вызовешь, крохотный такой!»

«Верно вы говорите, мадам, — отвечала ей мать, — маленький он у меня. Но так ведь он прямо уперся: или, говорит, ставь меня на ноги, или сам вечером убегу — в Ботанический сад. Пригрозил даже, что деньги из буфета возьмет, уткам хлеба купить. В семь утра меня сегодня разбудил, все просил ему беретик его беленький постирать, так я с тех пор глаз и не сомкнула. Но все ж таки до будущей недели не хочу его ставить. Опять же, Пасха будет — вот в церковь идти и поставлю. Как раз — в церковь первый раз сам и пойдет».

«Да что вы, мадам, — всполошилась соседка, — там у паперти столько камней набросано, страсть Господня! Мой два раза кувыркнулся, так я его оттуда и забрала. Знаете что, голубушка, вы вот все храбритесь, а он ведь совсем еще малютка!».

Рассерженная соседка хлопнула дверью с такой силой, что от стены отлетели две плитки. Несколько крохотных осколков стукнули о стекло кухоньки напротив, куда вбежала незадачливая рассказчица, вся в слезах. Она опять встала у плиты и снова принялась помешивать бобы, поглядывая на часы. Муж должен был вернуться в полдень; стрелки показывали одиннадцать. «Еще целый час», — подумала она и почему-то покраснела. Ровно в двенадцать на кухню вошел ее муж, рослый мужчина в алой сатиновой рубахе. Обняв жену, он неловко повернулся и нечаянно придвинул ее совсем близко к раскаленной плите; она не проронила ни слова. Мужчина сел за стол, и она поставила перед ним тарелку. «А ты что, не будешь?», — подняв глаза, спросил он. «Нет... нет», — машинально ответила она, и внезапно залилась слезами: «Малыш скоро уже сам пойдет. Ты думаешь... как по-твоему, стоит отправлять его на Пасху в церковь?». Тот забавно тряхнул головой: «Да он через три недели уже на стройку мне придет помогать! Поставлю его дырки для замков сверлить». До конца обеда ни один из них не проронил ни слова, и мужчина ушел, весело насвистывая.