Читать «Подражание театру» онлайн - страница 107

Привычные истины свой расширяют круг, И мир становится вдруг непривычным и небывалым. И конь Дон-Кихота, заезженный, старый друг, —

Росинант становится Буцефалом

Ветряные мельницы остались далеко позади, и теплый сарай, и небо мирное, голубое… Росинант поднял голову и увидел себя посреди настоящего поля боя. Это поле щетинилось копьями и вздымало к небу мечи, И оно бряцало угрозами и взрывалось хохотом: — Кляча! Старая кляча! Ну-ка давай, скачи! Ну-ка давай, вручи битве свою удачу! Росинант загремел доспехами, которые состояли из выпирающих ребер, ключиц и мослов, и хвост его затрепетал от неумения стлаться по ветру… Старая кляча… От этих обидных слов ноги подкашиваются, как от пройденных километров. Старая кляча… Об этом забываешь, когда вокруг ветряные мельницы с амбразурами дыр и щелей, и тогда хочется вскинуть голову и ударить копытом о камень, и помчаться навстречу опасности — все быстрей и быстрей, распластавши по ветру хвост, не касаясь земли ногами. Старая кляча… Росинант глубоко вздохнул, отчего еще явственней проступили его доспехи, и заржал, и ударил копытом, и гривой опавшей тряхнул, и шагнул — прямо в пасть, оскалившуюся в дьявольском смехе. Старая кляча… У каждого свой талант, свой удел. Но когда прозвучат боевые клики, Буцефалом становится Росинант, Дон-Кихот становится Александром Великим. Все это на сцене мы называем игрой, рассчитанной на публику — в назидание или в угоду. Но если бы, если бы, если бы, отбросив привычную роль, человек сумел одолеть привычку свою и природу! И Мальчик-с-пальчик в кармане бы не зачах, а, выйдя в широкий свет, превратился в такого детину, что весь этот свет широкий жал бы ему в плечах, а небо мешало бы распрямить спину. Если б всем надоевшая баба Яга выступала почаще в роли Спящей Красавицы (и чтоб ее не будили), если б умный слуга не делал глупостей, чтоб своему господину понравиться. Если б шут стремился стать мудрецом (но только не королем — поскольку это для него понижение), если б Дон-Жуан, красавец, хотя б не меняясь лицом, сумел Квазимодо понять и войти в его положение. Если бы, если бы, если бы, отбросив привычную роль, трус повел бы себя, как герой, лгун за правду стоял бы горой, а мошенник боролся бы за справедливость, и каждый в жизни играл только самую, самую, самую достойную роль… Если бы, если бы, если бы, если бы такое случилось!